о ночлеге, поставив огромные походные шатры. Должны были позаботиться об ужине, но в воздухе пахло чем угодно, но только не едой.
Ни костра, ни шума голосов, ни единого признака, что здесь их кто-то ждет. Елина поспешно выбралась из лаза и продралась сквозь кусты, цепляясь платьем за сучья, обдирая ими ноги до крови, но не чувствуя боли. Крошечная полянка за ними была пуста. Страх подкатил к горлу, неужели сбылись ее опасения, сторонники отца не дождались и уехали, бросая их совсем одним у глухом лесу.
– Эй! – крикнула она, – есть кто-нибудь! Это я, принцесса Елина! Со мной Фиодор! Мы выбрались! Эй!
Она кричала, отчаянно плача и срывая голос. Но в лесу только стало тише. Звери, распуганные непонятными воплями затихли. Только бездушный ветер шумел, путаясь в ветвях деревьев.
Елина обессиленно рухнула прямо в землю. Надо возвращаться. Там, в пещере остался Фиодор. Совсем один. И ему сейчас, наверное, гораздо страшнее, чем ей.
Она уже поняла, никто их и не ждал. Даже в темноте при свете зарождающейся луны было видно: на этой полянке давно не ступала нога человека. Трава росла густо и стояла высоко. И на всей поляне не было ни одного примятого участка, кроме той стежки, которую протоптала она сама.
Она встала и побрела обратно. Ей вдруг стало все безразлично. Толку от ее побега, от того, что она потратила столько сил, чтобы дойти, если теперь она все равно погибнет в лесу? Ее колотило. Она шла сюда веря, что ее встретят и помогут вернуть прошлую жизнь. Или хотя бы ее подобие: в замке, без отца.
Кое-как взобралась по кустам до черного провала, обозначившего вход в пещеру, проползла на животе и четвереньках земляной вал и, наконец-то увидела брата в светлом круге горевшей свечи.
Фиодор лежал прямо на земле и спал, положив грязные ладошки под щеку. Маленький и жалкий в замызганной рубашке с чужого плеча. Он совсем не походил на принца.
Однажды, давным-давно, когда она сама была едва ли больше брата, Елина сбежала от нянек и по коридорам прислуги добралась до кухни. И прежде чем ее нашли и с криками вернули обратно, успела увидеть мальчишку-кухарчонка. Он спал на куче угля у печи точно так же, как сейчас Фиодор.
А она сама? Голодная, потная, грязная в изорванном и стертом на животе платье Ариты… Разве она походила на принцессу? Попади она сейчас во дворец, разве кто-то признал бы в замарашке ее высочество Елину?
Она села прямо на землю. Теперь это ее не смущало. Вытерла слезы грязными ладонями с обломанными ногтями с черной каймой по краю. То, что вчера казалось немыслимо, стало обыденным.
Елина прилегла рядом с братом и обняла его, прижимая к себе. Вдвоем теплее.
После твердого каменного выступа, на котором они провели первую ночь, земляная подстилка оказалась мягкой и удобной. А накопившаяся усталость, как приправа, сделала сон глубоким и сладким, если бы не голод, который мучил даже во сне. Елине снился королевский обед. Все вокруг ели-пили, а ее тарелка все время была пуста.
Она смотрела, как мимо проносят жаренных перепелов, фаршированных