от их беспорядочных резких перемещений, теряя узкие мелкие листья и созревшие ягоды, глухо падающие к ногам, поэтому можно было судить, что птички существуют и о прочих их устойчивых качествах. Здесь тоже было довольно небезынтересно, поэтому я оставил любые сожаления о том, что возвратился в томный оглушающий зной, покинув прохладную тень контрастов из чего-то утробного сырого и монументального, тщетно попытавшись спрятаться от огорчений бесчувственного к страданиям внешнего мира в укромном затенении уединения. Резкий пронзительный окрик вынудил меня потерять нить предшествующих ему размышлений, столь отдаливших меня за эти несколько минут от прямой цели нашего визита и сопутствующих ему обстоятельств. Сейчас я уже не мог припомнить ничего из того, о чем я тогда думал, чему способствовало возвращение моих спутников, активно ведущих живую дискуссию. До этого речь, кажется, шла об античности, о сходстве и различиях греческой и римской античности и их мифологий. По дороге сюда подавляющее большинство участников увязло в дискуссии о том, что хорошо знало об этой у нас наиболее популярной для изучения культуре. Это то, с чем все были так или иначе знакомы в теории, даже если и приобрели затем другие интересы или предпочтения. Разговор вился вокруг разного рода мифов о богах и героях, которые обладали внешней привлекательностью, так как обрели множественные изящные и совершенные воплощения в декоративно-прикладном искусстве. Но если тщательнее разобраться в самих этих историях, они оставляли горькие или меланхолические чувства, а временами ужасали. Иногда разговор съезжал на инков и ацтеков, которых мало кто знал или понимал, поэтому возникало слишком много споров и интерпретаций, особенно это касалось слишком длинных и сложных в произношении имен собственных, из-за чего иногда нельзя было даже определить, об одном ли персонаже с вариативным наименованием идет речь или это принципиально различные действующие лица. Это прекратили обсуждать, так как слишком запутались, назревал конфликт, имевший минимальную базу для такого повода. Конфликта следовало избежать, прекратив обсуждение. Затем речь пошла о римской античности и о том, как отличия между античными греческими и римскими общественной жизнью, культурой отразились на различиях мифологии или наоборот. В целом, решено было согласиться, что римская мифология мало отличается от греческой, исключая явные и устойчиво повторяющиеся расхождения в именах собственных. Кажется, ни римляне не были более жестокими, чем греки, ни vice versa. Хотя из-за скульптуры и краснофигурной керамики, греки кажутся большими романтиками, изобретателями любви и поэзии, от римлян их отличало допустимость культовых человеческих жертвоприношений, относившуюся не только к наиболее древней, специфической и обособленной, в основном, ограниченной территорией одного острова культуре вроде крито-минойской, но и, если верить "Илиаде", в которой и без того много жестокостей, территориям и временам падения Трои,
