вы.
– Готов или нет? – громко спросил Томин.
– Так точно! Готов!
– Я тебя понял, ребя. Есть многоходовая комбинация. Мой однокашник в прошлом году просил, если будут толковые ребята и желающие послужить в «тёплом месте», дать ему фамилии. У них в одном из полков народу почти нет в эскадрилье на МиГ-21. Поедешь?
Да что за «кот в мешке»?! Сейчас согласишься, а потом узнаешь, что поехал в условные Магдагачи. Одно хорошо, что там вертолёты вроде бы стоят, а не самолёты.
– Очень тёплое? – спросил я.
– Курорт просто! – улыбнулся Валерий Алексеевич.
– Ну вы хоть скажете, куда именно?
В кабинет постучались, и за открытой дверью показался Буянов в противоперегрузочном костюме и белом подшлемнике на голове.
– Командир, время поджимает, – указал он на часы.
– Ага, – кивнул Томин и неуклюже надел шлем без подшлемника и шлемофона. – Собственно, твоего согласия уже и не надо. Я твою фамилию ему дал.
Прекрасно! Без меня женили!
– А рапорт? – удивился я.
– Всё потом. Прилечу, ещё поговорим об этом, – сказал Томин и рванул с места.
Шлем от такого резкого движения слетел назад и полетел вниз. В нескольких сантиметрах я успел поймать снарягу своего командира. Не самый хороший знак перед полётом.
– Молодцом, Серый! Спасибо, – сказал Томин, забрав из моих рук шлем и взъерошил мне волосы на голове. – Всё будет хорошо, ребя!
С этими словами Валерий Алексеевич выпроводил меня из кабинета и вышел сам.
Внутреннее возбуждение после такой встречи, конечно, присутствует. Однако очень неопределённо высказался командир о моём будущем.
Я вышел из штаба и остановился на крыльце. Кто-то из лётчиков весело общался в беседке, кому-то требовалось разобрать полёт, пройдя по земле «пешим по лётному». Мендель нервно ходил вокруг клумбы с цветами из покрышки от большого грузовика. Вот у него сейчас голова забита мыслями! Думаю, что он ещё и попросится остаться на один срок в Афгане. Только бы домой не лететь.
Когда вышел на улицу, подумал, что предложение о переводе, какой-то розыгрыш. Да и как перевод, пускай и в «тёплое место», мне поможет? Бред!
Даже если и так, то по приезде в Союз всё равно буду писать рапорта, письма, телеграммы и другие официальные бумаги во все инстанции. Если уж мне дали второй шанс на новую жизнь, буду стараться провести её в погоне за мечтой. Ведь она всегда должна быть у человека.
И почему бы не поставить себе новую цель. Лётчиком стал, так надо теперь и в испытатели рвать.
– Замечтались, Сергей Сергеевич? – прозвучал за спиной голос рядового Кисель.
– И вам добрый день, Ася. Вышли на перекур? – спросил я, не поворачиваясь к девушке.
– Подышать осенней пылью Афганистана, – ответила она, встав справа от меня. – Скучно последнее время. Никто не заходит. Никто себя не показывает. Вот вышла сама посмотреть на людей. Себя показать, – сказала Кисель, говоря каким-то чарующим голосом.
– Вы в таком тоне говорите, будто колдуете, –