плакали. Плакала и я.
Через неделю я была в кинотеатре «Стрела», что на углу Садового кольца и Ружейного переулка, рядом с Плющихой. Перед началом киносеанса опять выступала Любовь Тимофеевна. Я услышала тот же рассказ, увидела тот же платок, так же плакали зрители, слушая рассказ. Я не плакала. Я была в оцепенении. «Как же так? – думала я. – Это тоже представление?».
Много лет спустя я испытала такое же чувство в связи с Самантой Смит, американской школьницей из штата Мэн, написавшей письмо Юрию Владимировичу Андропову, генеральному секретарю ЦК КПСС, с просьбой сберечь мир на Земле. Эта солнечная девочка стала всемирно известной благодаря этому своему письму, приезжала в нашу страну, в пионерский лагерь «Артек», мы полюбили её, поэтому очень скорбели по поводу её гибели в авиакатастрофе. Первый понедельник июня в штате Мэн официально отмечали как день памяти Саманты Смит.
И вот, читаю в газете о том, что Саманте поставили памятник. Смотрю на памятник, изображённый на фотографии. Саманта во весь рост, выпускающая из рук голубя. К её ногам прижимается медвежонок – покровитель штата Мэн. А рядом с памятником мама Саманты – с улыбкой во весь рот! С американской улыбкой! Меня опять, как и в случае с платочком в руках Зоиной мамы, просто по сердцу резануло. Какая улыбка, когда ты стоишь рядом с памятником твоей погибшей дочери?
Да, память – великая вещь! Сколько органов чувств задействовано в запоминании каждого события. И вспоминая, ты проживаешь это событие снова и снова, с теми же эмоциями.
Разочарование
Фокус – есть фокус. Никогда не надо рассказывать тайну фокуса, пусть у человека останется иллюзия чуда, прелесть волшебства. Люди хотят верить в чудо и не хотят быть обманутыми. Иначе наступает разочарование. Тёплая рука Деда Мороза или кроссовки, выглядывающие из-под полы его шубы, испортят любой новогодний праздник и оставят обиду в душе ребёнка.
В десятом классе неожиданно и надолго заболела Ирина Михайловна, и нам дали другого литератора. Мужчину лет тридцати – тридцати пяти. Учитель был какой-то помятый, как пыльным мешком прибитый. Ходил в светло-сером, не видавшем утюга, костюме, с раздутым портфелем. Урок начинался с того, что портфель шлёпался на стол, из него вытаскивалась стопка наших тетрадей с сочинениями, гора учительских блокнотов, книги с закладками, горсть ручек и карандашей. Я наблюдала за ним такими же глазами как Майкл и Джейн смотрели, как Мери Поппинс вытаскивает свои вещи из сумки. Я, как и они, ожидала чуда, но нет! Чуда не было. Тетради открывались. Монотонным голосом зачитывались наши перлы. Ну, просто выть хотелось!
И как ни странно, «разбудил» учителя наш Вовка Калинин. Нам задали выучить отрывок из поэмы Владимира Маяковского «Владимир Ильич Ленин». Вовка вышел к доске и начал читать. Он хотел передать нарастание тревоги во время выступления товарища Калинина, говорил, убыстряя и убыстряя ритм.
– «Мысли смешались, голову мнут. Кровь в виски, клокочет в вене: Вчера в шесть часов