Гулкое эхо шагов уносилось в темную вязь переходов, что начиналась после зала и вела неизвестно куда.
Вита брела по бесконечным ходам этой ледяной норы, следуя за Ганом, упираясь взглядом в его широкую спину, покрытую крапчатым плащом цвета леопардовой шкуры.
Изменился Ган. Вита помнила его из детства другим. Тогда он был мелким и тощим, на голову ниже Виты и легче вдвое. А теперь хорошо так раздался в груди и плечах, мощен стал, хоть и жилист, а вот роста много не набрал, чуть Виту перерос, но и полголовы в том переросте не будет. И спокоен стал. Раньше задиристый был, вредный, наглый, все «замухрышкой» дразнился. Сын старосты – все ему с рук сходило…
Он привел ее в зал с серым льдом. Кровавые прожилки в нем и вмороженные в стены стальные кольца с цепями навевали тревожные мысли. Чутье говорило, что тут лилась кровь. Кого-то пытали, кого-то убили сразу…
Вита испугалась. Сонное оцепенение, охватившее ее с начала плена, спало, вернув в реальность. Что с ней будет? Что сделает Ган? Убьет? Замучает?
Он ведь может…
– Сядь. – Короткий приказ, и нечто подобное трону изо льда поднялось над полом, сверкая свежими ледяными гранями.
Вита послушаться не успела – волна колдовской силы ударила в грудь, уронила спиной на лед. Руки сами легли на подлокотники, и те протаяли, поглотив кисти, а потом вновь заледенели.
Надежные кандалы, не вырвешься из них.
Вита рванулась и замерла, осознав всю тщетность сопротивления.
– Что со мной будет? – спросила прямо, глядя в темные глаза пленителя.
– Ничего, если расскажешь мне все про ведьм.
Вита нахмурилась, отвела глаза.
– Что же ты у предыдущего своего пленника не спросил, пока его в глыбу вмораживал?
– Потому что болван – ведьмин ученик, и она ему после каждой личной встречи мозги чистит. Он ее лица не помнит. А когда шанс был подсмотреть за ней из-за печки тайком, дуралей на тебя вместо ведьмы пялился. И ведьма-то там не одна была, а с товарками.
Витино лицо вспыхнуло румянцем, намеки на симпатию Данияра ее отчего-то злили, параллельно рождая неловкое чувство стыда.
– А я что? Помню, по-твоему? Я вообще на тех ведьм не смотрела…
Вита попробовала соврать, но Ган пропустил ее ложь мимо ушей, протянул руку и сдавил виски холодными пальцами. Ощутив, как напряглась пленница, посоветовал:
– Расслабься, легче будет. И мне, и тебе. Здесь, в замке, силы столько, что хватит тебя наизнанку вывернуть.
Ничего не ответила Вита, лишь зубами презрительно скрипнула.
– Пошел ты…
Она неуклюже дернулась, но сделала только хуже. Плащ, что по прежнему был у нее на плечах, предательски распахнулся, открыв взору Гана нагое тело. В его голове подло шевельнулись воспоминания и образы из головы Данияра.
Ган стряхнул их резким движением, повел плечами, нервно задернул на Вите плащ и поспешно нырнул в голову девы.
Память ее раскрылась, как книга. Последние дни – ярко. Что подальше – мутное, словно в тумане. Вот день встречи