с чем-то возится за спиной, может играется с Софией, Расгард не видит, а когда разворачивается, тот стоит рядом, также заглядывая в телегу.
– Трапфера. – Его рука выуживает из одного из мешков яблоко, а полные силы слова слетают с языка так же просто, как и всегда. Рана на пальце Расгарда затягивается моментально, пусть в этом и не было необходимости, она уже сама давно не кровоточила, но Расгард понимает. Чувствует, как играют слоги заклятия, как протяжно и мелодично переливаются. Он понимает, тоже достает яблоко, надкусывает. Хвазад уходит, больше не говоря ничего, дает время, и Расгард, смиряя раздражение запрыгивает на край телеги. Повторяет чужое заклятье. Иной мир отзывается, как и в прошлый раз, только теперь у него есть интонации, скрытые пути, по которым в слове течет сила. Расгард быстро находит ответ.
Он смотрит на кинжал, такой ненавистный, но столь часто используемый, и без колебаний режет ладонь.
– Трапфера. – Красная кровь не успевает политься, как рана тут же затягивается. – Опсио.
И расходится вновь. Кровь течет, капает с ладони на землю под телегой, но Расгард не собирается ее останавливать, давая образоваться небольшой красной лужице. У него получилось. Обратное заклинание, противодействие к действию, этот раунд он сравнял.
– Трапфера. – Порез затягивается, и Расгард трясет рукой, спрыгивая с телеги. Иной мир внутри доволен, он жмурится в лучах послеобеденного солнца. Расгард подходит к лежащему на земле Хвазаду и расстилает собственный плащ. Ложится рядом.
– Нашел?
– Да.
Хвазад жмурится.
– Не буду поздравлять.
– Я не проиграю.
– В курсе. Упертый баран.
Расгард прикрывает глаза.
– У тебя очень сильное заклинание. И слишком живое. – Он не видит, но знает, что Хвазад кивнул, подтверждая. В его словах слышится грусть.
– Мы не способны лечить априори. Не должны быть способны.
– А ты как всегда ломаешь рамки.
– Кто бы говорил.
Расгард пожимает плечами, а Хвазад добавляет.
– Не думаешь, что великие стоят вне правил? Что мы стоим вне правил?
Расгард не отвечает. Он согласен, но лишь отчасти. Правила не способны сдержать мощь. Не великого. Но его – вполне. Потому что это не его судьба, книга не позволила бы никогда ему стать великим. И это накладывало ограничения.
Он молчит. Хвазад тоже уходит в свои мысли. Расгард ощущает, как реагирует на чужую волю иной мир, как тянется за каким-то заклятьем, еще не собранным, не оформившимся. Хмурится.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь откатить время.
– При мне?
– Ты мне не мешаешь.
Расгард умолкает и отворачивается, прислушиваясь к силе. Через какое-то время все стихает. Хвазад садится.
– Получилось? – Расгард смотрит на него снизу-вверх, и Хвазад молча показывает сгнивший огрызок, изъеденный копошащимися червями.
– В какой-то степени. Если считать ускорение откатом. – Он откидывает его прочь и задирает голову к