ненавистный черный. Артефакт разбивается с жутким звуком, звенит стекло. Мир взрывается воплями. Расгард слушает музыку иного мира, чуть прищуриваясь – перед глазами все равно все плывет. Кровь тянут из него вместе с силой, он проводник для иного мира, его вечное пристанище. А кровь – это его могила. Расгард улыбается, чувствуя страх и ужас, воцарившиеся сегодня на троне, чувствуя болезненную смерть. Он почти смеется, видя, как мечется божественная сила, снедаемая его собственной. Последняя душа исчезает во мраке, и цветы втягиваются, опадают кровавыми брызгами и длинными красными полосами похожими на следы когтей. Расгард смотрит, как падают на пол бездушные оболочки. Видит замершего в ужасе Йохана, чьи щеки сейчас бледнее его собственных, а в волосах кажется появилась пара белых прядей. Пустой взгляд и нетронутое дерево у ног. Клятвы нерушимы.
Расгард отходит к ближайшему неопрокинуому столу и садиться, тяжело облокачиваясь на руки. Сил нет даже на то, чтобы залечить раны. Светлых послали далеко не последних.
– Это было невероятно. – Расгард оборачивается на чужой голос, и едва не вскакивает с места. София радостно слетает с плеча, устремляясь навстречу к оставшимся частям души. Хвазад мрачно улыбается стоя на лестнице. На нем все еще тот же серый невзрачный плащ, только теперь капюшон скинут. Расгард шипит, но не встает. Хвазад спускается сам, подходит ближе, почти вплотную, и теперь можно разглядеть его извечно спутанные черные волосы, горящие нечеловеческие глаза.
– Трапфеа. – Его голос проходиться гулом по помещению, раскатом далекого эха, и Йохан у дверей отмирает, падая на пол, а рана на руке Расгарда затягивается, не оставляя после себя и следа.
Расгард поднимается навстречу.
– Твоих рук дело? – Он кивает сам себе, не видя причин спрашивать. – Развлекаешься?
Хвазад улыбается.
– А что, нельзя? К тому же, – он садиться за стол, спихивая со скамьи чужое мертвое тело. – Тебе такие на один зубок.
Расгард не отвечает. Ему стоило догадаться. Ни один темный в этом мире не способен скрыться от него. А если… Расгард не хочет признавать, что знал все с самого начала. Не хочет признавать, что сам повелся на дурные правила игры.
– Ну как? – Хвазад достает из кармана какую-то тряпку и вытирает поверхность стола, прежде чем облокотиться на нее. Тряпка летит на пол. – Понравилось?
Его глаза мерцают в полумраке, сияют ярче янтаря, истинные глаза хищника. Расгард скалится в ответ и протягивает руку.
– Травы верни.
Хвазад смеется и жестом подзывает Софию. Та садиться на его плечо, подставляя морду под чужую ладонь. Чуть приухивает, когда ее чешут. Расгард смотрит едва не с завистью, нечаянно роняя взгляд на кулон на чужой шее. Зависть испаряется тут же, уступая место непонятной уверенности. Змеиный клык все еще там. Его часть души все еще там.
– Око за око. – Он улыбается и пальцем подзывает к себе Йохана. Хвазад смотрит на паренька с интересом, Расгард без проблем распознает в чужом взгляде понимание.