под ногами. Не будет никакой помощи, я чуть не поседел, пока тебя искал.
Горло выворачивало горечью. Мне хотелось рыдать, разбивать костяшки пальцев об деревья, сдирать с себя кожу ногтями, плеваться и рвать голосовые связки воплями. Я хотел, чтобы она поняла, что так со мной нельзя, чтобы она осознала, что я переживал, и больше так не делала. Но Несса – всего лишь маленький ребенок. А я – взрослый. Я должен держать себя в руках, воспитывать ее по-взрослому, а не срываться в истерике, вот только у меня не получалось удержаться. Я был драконом, и каждое мое слово обжигало ее крошечное сердце огненным дыханием. Ну и плевать. Почему я, в конце концов, должен копить все в себе, сдерживаться и не повышать голос, не кричать на нее? Сколько еще мне носить свой гнев внутри? Топтаться на мне позволять? Больше никому не позволю!
А что если бы клинок не привел меня в чувство? Что если бы я пошел к этому проклятому озеру и путь назад закрылся?
– Это было глупо! Ты что, совсем пустоголовая? Забыла, где мы находимся?! Это Заговоренный лес, а не сад, где можно с подружками играть! Здесь нет друзей и не будет! – кричу. Несса хнычет и всхлипывает. Ну и пожалуйста, зачем мне шкуру на себе рвать, когда не доходит, что ради нее я бьюсь с целым миром. Где хоть капля рассудка? Я что, должен упасть на колени и умолять больше так не поступать? «Несси, пожалуйста, предупреждай в следующий раз, если побежишь к утопленникам на ночевку», – так это должно выглядеть? – Сбегать ночью на чужой зов в лес, ты о чем думала?
– Я не пустоголовая! Сам такой, ничего не понял и никогда не поймешь! Я думала, тебе понравится, и ты захочешь с ними поговорить! Ты все испортил! Ты всегда все портишь! – Несса заворачивается в медвежью шкуру с головой и рыдает. Девчонка поганая.
– Из-за тебя мы чуть не погибли! Я чуть не погиб! О себе не думаешь, так обо мне бы подумала, – хмыкаю и развожу костер. Руки сводит от холода, внутри все горит от злости, вот только она меня не согревает. Щеки пылают огнем. Кулаки чешутся, требуют выпустить пар. Нас спас подарок отца. Хочется его выбросить. С силой пинаю мешок с вещами.
"Тебе понравится на войне. Научишься сдерживать свои чувства, а то подрастешь и станешь, как я. А меня, наверное, в этом мире и одного достаточно, как думаешь?" – голос отца звенит в ушах. Тварь. Зарядить бы сейчас йольским поленом по чьей-нибудь роже.
Падаю у костра. Грею руки над языками пламени. Дышу морозным воздухом. Чувствую под собой землю. Я здесь. Я сейчас. Это мое тело. Это я.
Плевать на отца. Плевать. Он не умел любить. «Я не ты, – напоминаю себе, – и таким не стану. Я еще могу научиться не причинять боль другим».
Устремляю взгляд вверх. Хочется многое сказать своим мертвецам, но они не услышат. Внезапно у меня перехватывает дыхание. Впервые, за все это время я вижу звезды – и плачу. Большая, синяя астра расцветает на ночном небе за буреломом. Она указывает на север, в сторону Фелабелля. Мы идем правильно. Пусть где-то я и сбился с пути, но сейчас мой внутренний компас направлен точно по курсу, если, конечно, Заговоренный лес не путает стороны света.
Интересно,