а легкое покалывание вдоль позвоночника обещало, что скоро мы его увидим.
Я заметила какую-то фигуру и, выругавшись, стала вглядываться, пытаясь ее получше рассмотреть. Разумеется, это был Эвандер. Он разговаривал с одним из солдат, показывая рукой на разные части чертога, а потом направился внутрь.
Костяшки моих пальцев, вцепившихся в край каменного ограждения, побелели.
Когда он успел вернуться?
Он что, меня избегает? А если так, то зачем он вообще меня сюда привез?
Мои мысли вернулись к покоям, откуда я только что вышла. Там взаперти сидел его отец, заново переживая события прошлого. Что же тут происходит? Я вспомнила, как Эвандер заменил отца на Высшем Совете, и что он ни разу не упомянул, что Александр нездоров. Я задумалась о репутации клана, об их жестокости и беспощадности.
Эвандер просто исполняет приказы отца? Или сам дергает за ниточки, прячась за именем и репутацией герцога?
У меня голова шла кругом от тысячи других вопросов, ответы на которые я вряд ли получу. Наконец я вернулась в комнату, захлопнув дверь на балкон и отгородившись от всех горьких мыслей этого утра.
Не знаю, почему на следующий день я решила вернуться к герцогу. Из нездорового любопытства? От скуки? В надежде, что, в конце концов, он сообщит мне что-то полезное?
Ответ, кажется, не имел никакого значения, ведь эти вопросы возникли, когда я уже забиралась на его балкон. Лучше бы это случилось раньше.
Едва герцог меня увидел, как тут же отвел к столику, где был накрыт завтрак. Но садиться не стал. Злость исходила от него волнами, пока он метался по комнате.
– Я убедил короля позволить нашим войскам выступить завтра, – волновался он.
Я уже привыкла следовать за ним разными тропинками его прошлого, но эта была мне незнакома. Кроме того, мне совсем не хотелось по ней идти. Особенно зная, что король, о котором он говорит, уже почти двадцать лет, как умер… убит незадолго до войны с Локланном.
– Так скоро! Почему? – все-таки спросила я, хоть и боялась ответа. Ведь после того, как войска вернутся из этого похода, не останется почти никого, кем можно будет командовать.
Александр свирепо взглянул на меня, словно мне следовало бы знать, а потом принялся один за другим загибать пальцы, перечисляя причины. Он то и дело переходил на сокэрский, но я многое поняла. Что он сказал о тете Исле, о бабушке и дедушке, о маме…
Внутри все сжалось, и меня затошнило.
Пока он сыпал угрозами в адрес моего народа, я изо всех сил старалась сохранить равнодушное выражение лица, зная, что некоторые он и правда исполнил.
Но чем дольше он говорил, тем более подозрительным становился. Внутри поползли щупальца страха, и я не впервые задалась вопросом, почему мне не сиделось в комнате.
При первом же удобном случае я помчалась на балкон и чуть ли не запрыгнула на крышу, спеша поскорее убраться. Всего через несколько секунд раздался звук открывшейся двери, и я замерла.
Послышались тихие голоса и утешения, пока герцог наконец не