самый постыдный секрет.
Никогда я еще не чувствовала стыда, от которого сжимается сердце. Никогда еще не мечтала спрятаться, чтобы не трогали вложенный кусочек души.
– Это… – Я голос свой не узнаю, чужой какой-то, жалобный. – Плохо, я знаю. Я… переделаю через неделю, попробую еще…
А затем вырываю из его рук файл и бросаюсь прочь. Сбежать! Забыть его лицо, забыть собственный порыв! Идиотка… какая же идиотка, вздумала играть со зверем. Насмехаться над ним, унижаться самой. Разве можно хоть на секунду поверить, что Сереброву интересны мои иллюзии? До чего вообще можно докатиться… как бездомный щенок. Его ногой, а он в глаза заглядывает и все ищет: «Может, это он, мой хозяин, и у него есть теплый дом?»
Я делаю лишь несколько шагов, когда стальные пальцы сжимаются у меня на плече. Одним движением Серебров разворачивает меня к себе и втягивает под зонт.
Боже, здесь даже воздух теплее… или это иллюзия от того, что мужчина очень близко. Стоит только чуть податься – и коснешься мягкого черного кашемира.
– Нет, – хрипло говорит он, – дорисуй.
Пока до меня доходит смысл его слов, он повторяет:
– Дорисуй этот.
А затем вдруг вкладывает в мои онемевшие от холода пальцы зонт и быстро уходит прочь, не боясь ни дождя, ни сверкающих в небе молний.
Я смотрю ему вслед, и кажется, будто тепло осталось со мной, под черным зонтом с деревянной глянцевой ручкой.
Глава шестая
Он расколотил кабинет. С психу разбил чашку о зеркало, которое сразу покрылось паутиной трещин. Запустил тяжелой малахитовой пепельницей в стекло. Разнес глобус-бар прямо вместе с бутылками, стоявшими в нем. Ну и так, по мелочи, ноутбук шарахнул.
А потом улетел в Рим. И хоть командировка вполне позволяла вернуться в субботу вечером, чтобы в воскресенье быть в парке и забрать рисунок, который Кисточка наверняка подготовила, он специально взял билеты на понедельник. И все воскресенье трахал рыженькую до тех пор, пока она не взмолилась о передышке.
Только он своего так и не получил. Хотя вряд ли смог бы сказать, что вообще его удовлетворило бы. И нет, Серебров не бежал от мыслей о Кисточке, только даже самые грязные фантазии с ее участием не особенно помогали. Чертова девка.
В понедельник, прямо с рейса, приехал домой.
– Сергей Васильевич, – Рита встречает в гостиной, чистит камин, – Константина Васильевича осмотрел врач.
– И?
Он и так знает ответ.
– Нужна реабилитация. Нужно разрабатывать, ехать в Германию, проходить курсы физиотерапии. На дому это невозможно.
– Позже с ним поговорю.
– А еще закончили монтаж в пустых комнатах.
Это Рита произносит с нескрываемым любопытством. Она давно на него работает, так что имеет безоговорочное право интересоваться всем, что он делает. Но ему не хочется вдаваться в объяснения – у него их просто нет.
И теперь он сидит в детской и смотрит на шкаф с книгами.
В свое время он бы отдал за такой шкаф душу. Здесь не просто книги, здесь