Тимофея… – направляясь к двери, начала перечислять Дарина.
Светозар предсказуемо проглотил наживку:
– Подождите! А почему Мохито?..
– Прямо сейчас – нет, но через недельку-другую – да. Любой даме понятно, что у беленькой двойня.
– Елки-палки! – Вой сотряс стены и всполошил льдинки в фонтанах. – Надо срочно на второй подарок собирать.
Дарина удалилась, посмеиваясь – не было сомнений, что в ближайшее время Светозар потеряет к ней интерес и перестанет требовать сказок.
Она выехала в Лисогорск ночью, поездом. В последний момент передумала лететь самолетом и отбыла на железнодорожный вокзал. Там, разглядывая мозаики, доела последнюю маленькую гроздь винограда – Негош выполнил обещание и выдал ей премию – и зашла в алтарный зал в западном крыле, чтобы попросить легкой дороги у Камула и Хлебодарной.
Здесь уже чувствовалось предвкушение зимнего праздника: с метлы Хлебодарной свисала блестящая мишура, а в ладонь Камула, протянутую к волку, кто-то вложил алую елочную игрушку – стеклянный шар с рельефным рисунком.
– Я привезу свечи, – сказала Дарина. – Зайду к деду Савве, куплю и вам, и «Сидящим». Если не даст заговоренных, возьму простые. Не хочу жечь лисьи или волчьи скрутки. Подождете?
Раздался нарастающий грохот – к платформе подходил поезд. По витражам, выходящим в сторону путей, продернулась нитка светящихся окон, замедлилась, поплыла, смешивая разноцветные пятна. Хлебодарная благосклонно улыбнулась. Камул подмигнул и покатал на ладони елочную игрушку.
– Я вернусь, – подхватывая сумку, пообещала Дарина, и вышла на перрон.
Она отлично выспалась под стук колес. Лисогорск встретил ее ранним утром, морозной дымкой, окутывающей горы, отступающей перед лучами крепнущего солнца. Дарина пожалела, что не уговорила Негоша отпустить ее в отпуск с сегодняшнего дня – допросила бы эту Владу, и свободна. Чувство долга напомнило, что нельзя бросать товарищей в трудную минуту. Она-то на праздники в отпуск уйдет. А все остальные – нет.
Вдова жила на окраине, в частном доме с крохотным двором, навесом-верандой рядом с входной дверью, кустом сирени и яблоней на свободном клочке земли. Следов Гвидона не чувствовалось, но Дарина для уверенности испросила разрешение перекинуться и тщательно обследовала и двор, и дом. Подозреваемый был здесь давно – только домашние тапочки сорок пятого размера хранили слабенький запах. Вероятно, Гвидон в них регулярно переобувался, приезжая в гости.
Дарина достала планшет и начала писать протокол прямо на веранде – в доме занимался ребенок, которому надо было идти в школу во вторую смену. Влада долго разговаривала сквозь зубы. Чуть оттаяла уже после того, как подписала протокол.
– Я знаю, что это не шутка. Мне звонили, сказали о расследовании.
«Светозар. Вчера. Скорее всего, сразу после того, как я вышла из кабинета», – догадалась Дарина.
– Вы расспрашиваете о его тратах. Я не хочу давать официальные показания. Если Гвидон никому не говорил, значит, у него были какие-то