вещала историю замужества соседки с нижнего этажа, никому неинтересную, павшую на язык после беглого взгляда на магазинную вывеску с одноименной фамилией…
Ужас-ужас! Стыд и позор.
Наверное, в глазах гостя она выглядит полной дурой! И правда, что с ней творится? Почему противоречивые чувства возникают из ниоткуда в душе и мешаются в убойный коктейль? Почему хочется смотреть и смотреть, впиваться взглядом в могучую шею, в темные глаза, в улыбчивые губы…
Да еще и прохожие не обделяли их вниманием. Странная парочка так и притягивала взгляды.
На Ольге было яркое платье цвета вечерней зари. Гэривэлл вышагивал рядом в своем вызывающе белом камзоле. Высокий, очень смуглый, с вызолоченными солнцем волосами, он выглядел неподобающе южно для продрогшего Ангелиополиса.
Люди оглядывались на яркого незнакомца, смотрели странно, с тревогой, а он вежливо улыбался в ответ, привычно показывая оба ряда крепких зубов.
Жутковатое зрелище.
Улыбки выходили дежурными…
Ольга чувствовала, что гонцу неуютно. Он напряжен. Ведь город тесен ему. Никак не приходится в пору, как Гэривэлл не старается втиснуться в рукава его узких старинных улиц. Слишком узких для привыкшей к простору равнин гиены.
***
Гэривэлл растерял всю свою напускную серьезность, когда на горизонте показался фонтан.
Там нарядные дети обеспеченных горожан завистливо кружили в брызгах звенящей воды. Под неусыпным наблюдением строгих нянек, они не смели и помыслить повторить то, что делали их бедные сверстники – пестро одетая уличная детвора. Закатав и без того куцые штаны и юбчонки, скинув на белый бортик застиранные рубахи неопределенного цвета, те беззаботно резвились в фонтанной чаше. Кричали тот громко, брызгали друг на друга с таким остервенением и ругались так лихо и по-взрослому, что чопорные нянюшки богатых наследников не решались делать им замечания.
Ольга и глазом моргнуть не успела, а Гэривэлл, вмиг растеряв свое мнимое величие, рванул к фонтанной чаше и бодро запрыгнул на ее белый край. Нарядные детишки изумленно выпучили глаза, уличная орава разразилась воплями восторга – в гонца полетели пригоршни воды. Началось новое веселье.
Не выдержав сего безобразия, одна из матрон, громадная женщина в пышных одеждах, вышедших из моды лет сто назад, сделала гонцу грозное замечание, и Гэривэлл – вот странность то! – по-звериному фыркнул и ловко соскочил с бортика в сторону лавочек.
– Простите за беспокойство, дамы! Прекрасного вам дня.
Поведение гонца выглядело очень странным.
Послушаться приказа человека – женщины, гувернантки, – да еще и раскланиваться перед ней? Ни один из известных Ольге оборотней не поступил бы так.
Люди – низшие существа.
Мантидай их обычно не замечали, как не замечают сами люди порхающих над клумбами бабочек и голубей, подбирающих крохи перед входом главной городской пекарни. Волки же относились с презрением, как к добыче.