экипаж нужды никакой не было, просто Крюгер не хотел рисковать, подозревая, что у Коллы на судне вполне может быть заместитель, способный оперативно перехватить бразды управления. Вполне может быть, только попробуй теперь что-нибудь перехвати, если главный козырь крейвенхольмских бегунков догорает, медленно погружаясь в воду, а выжившие, к которым спешат три маячивших вдалеке корабля, моментально разнесут новости среди всех контрабандистов разом.
Всадив нож в голову хищной рыбы, решившей украсть у меня мешок с головой полугоблина, я поплыл назад, в город. В мозгах царила лишь вина за эльфийку и злоба на стереотипы, впитавшиеся с просмотром боевиков, в которых режиссеры за долю зрелищности радостно жертвовали здравым смыслом.
Спустя девять часов мы с Крюгером сидели на лавочке под раскидистым деревом, наблюдая, как взъерошенные и нервничающие стражники Крейвенхольма конвоируют на близлежащую крохотную площадь ничего не понимающих горожан, пойманных ими на улицах. Там местных ждала короткая, но очень насыщенная программа – сперва полюбоваться на насаженную на железный штырь голову Коллы, ярко освещенную, затем прочитать приклеенную чуть ниже бумажку, повествующую о том, что «Золотая змея» сожжена, ну а потом пройти чуть дальше, где пара человек графа Дориана Клагстона задавали им несколько насыщенных эмоционально вопросов, чаще всего получая испуганные и очень правдивые ответы.
– Видишь, как всё замечательно получилось? – удовлетворенно улыбался Михаил Басх, покуривая сигарету.
– Иди в задницу, – без особой злобы отвечал я ему, поглаживая рукоять замотанной в тряпки трофейной сабли, – Послать меня отрезать головы – это ни хрена не умный план.
– Ошибаешься, друг мой, – ни грамма не смущался вредный революционер, – Как раз вся сложность настоящего плана – это умение определить, чью бестолковку нужно отрезать, надеть на штырь и продемонстрировать народу. Поверь, именно так всё и происходит. Нужная отрезанная голова способна сподвинуть массы в тысячу раз надежнее чем тысяча речей!
– А в постель бошки чужие подкладывать не пробовал? – ехидствовал я, извлекая у вызывающего всё большую симпатию человека сигарету из неаккуратно выглядывающей из кармана пачки.
– В постель? Что-то в этом есть…
Милая культурная беседа о особенностях использования чужих голов неторопливо проистекала, курился дымок, шелестела листва над нами. Импульсы серого страха возникали перед моими глазами каждый раз, как очередного горожанина подтаскивали к голове полугоблина. У той приоткрылся рот, закатились глаза, а на языке так вообще был легкий белый налёт соли, от чего Колла производил впечатление печальное, а местами даже пугающее. Жаль только, что хлопоты сейчас отнюдь не заканчивались.
– Что с нашими придурками? – угрюмо спросил я, решив вернуться к уже лично своим проблемам.
– О! – оживился Михаил, разворачиваясь ко мне, – Представляешь? Эти двое случайно обожрались возбудителя из сумки бандерши, после чего им снесло крышу! Вопили и стонали так, что кузнечиха