впился в ароматный круглый хлеб, щедро покрытый белой сладкой посыпкой. Он таял во рту с каждым кусочком, блаженное насыщение постепенно унимало резь в животе. Покончив с остатками и слизав все крошки с пальцев, я с благодарностью взглянул на матушку Шэлли. В ее глазах почему-то стояли слезы.
– Запомните, Винсент, это. Я растила в вас лучшее. Вам всего пять лет, но растете и созреваете вы быстрее сверстников. Я надеюсь, вы запомните это и не растратите понапрасну огонь вашей души… Несмотря ни на что.
Внутри поднялось что-то смутно-неприятное.
– Матушка, почему вы плачете?
Она быстро утерла слезы и, погладив меня по голове, осенила знаком зеленого богодракона – подняла три пальца и начертила круг.
– Я не плачу, Ваше Высочество. Это… просто усталость. Ложитесь спать и не забудьте вознести прошение Эарту.
– А вы не сможете остаться посидеть ночью? – быстро спросил я. Мои ладони вспотели, пока слова срывались с губ.
Лишь бы осталась, вот бы осталась, останься!
– Вы же знаете, Ваше Высочество. Это приказ императора от самого Кровавого утра – никаких слуг в покоях императорской семьи.
Она сдержанно поклонилась, совершенно не сбив светлые локоны, убранные в высокую прическу, задула свечи и вышла, закрыв дверь и оставив меня изнывать от ужасно противного чувства, от ожидания известного и неизбежного.
Оставила меня трястись от страха.
Тишина накрыла темным покрывалом. Моя дрожь становилась все сильнее. И шепоты, шепотки кругом, везде, из всех углов, шепотки и голоса:
– Раз-два-три-четыре-пять, она идет с тобой игра-а-а-ать…
– Вас не существует, – прошептал я в ответ и бросился к алтарю Эарта.
Он был установлен прямо возле кровати – золотой дракон с зелеными глазами и два драконьих камня под ним. Я быстро произнес, почтительно стоя на коленях:
– Эарт, исполни мою молитву! Стражем мне не быть, знаю, но… хотя бы избавь меня, прошу, от той, кто стоит всегда рядом.
Не знаю, сколько молился. Колени занемели, пальцы похолодели.
Но я твердил и твердил:
– Эарт, исполни мою молитву!
Дверь скрипнула. Я вздрогнул и, откинув полог, быстро шмыгнул в огромную кровать, слишком большую для меня, но слишком маленькую для взрослого.
Послышалось цоканье.
Цок.
Еще цок.
Я зажмурился и постарался дышать ровно.
Я сплю. Просто сплю. Давно сплю. Спящих никто…
Полог откинулся, и рука, больно потянув за ухо, вытянула меня на холодный пол.
Я стиснул зубы и посмотрел на ту, что всегда приходила ко мне вечером.
– Сынок, ты забыл о наших уроках и даже осмелился пропустить семейный ужин?
– Нет… мама.
Живот обожгло болью – резкий, дурной запах крови поднялся к носу. Рубашка стала влажной, мерзкой. Я закусил губу. Стражи и герои Таррвании не плачут! Но слезы предательски брызнули из глаз, а коленки задрожали.
Я убежал днем и совсем