рука снова легла Лизе на спину. И после паузы, уже спокойнее, он сказал: – Тебе-то неоткуда было узнать, что это такое: быть нежеланным и никому не нужным ребенком. А я на своей шкуре все сполна испытал. Хорошо, хоть дед мой оказался человеком! Не отвернулся, не бросил. Вырастил. Пусть без пряников, которые ему пенсия не позволяла, но зато и кнутом никогда не воспитывал. И знаешь, Лиз… Если ты не против, то я бы сына хотел назвать его именем.
– А как его звали? – успевшая эпизодически узнать непростую историю Борькиного детства, Лиза вдруг спохватилась, что именно это до сих пор осталось ей неизвестно.
– Дед Леня. Леонид.
– Ленька, – произнесла Лиза, когда начала успокаиваться. Повторила еще раз, словно привыкая к звучанию этого имени и понимая, что оно ей нравится. Хотя даже будь оно иначе, она вряд ли смогла бы отказать Смолякову в этой просьбе. В конце концов, это не он дал жизнь ее сыну… так пусть же будет хотя бы имя. Понимая, что Борька ждет от нее ответа, Лиза вытерла слезы и тихо сказала: – Я согласна. Назовешь его так, как захочешь.
– Вот спасибо! – Он чмокнул ее в макушку.
– Не за что! Имя действительно красивое. И потом, это самое меньшее, что я могу для тебя сделать за то, что ты от меня терпишь. Я ведь понимаю, что веду себя как сволочь, вот только сдержаться нет сил. Иногда мне кажется, что в меня просто бес какой-то вселяется…
– Все нормально, Лиз! В твоем положении всякое бывает, – он помолчал, потом сказал: – Я верю, что однажды у нас с тобой все-таки все наладится. И буду для этого делать все возможное.
– Ты и так делаешь. – Лизина память услужливо раскрыла перед ней словно бы папку с файлами, где оказались собраны все смоляковские подвиги, большие и маленькие, совершенные ради нее. Подвигом с его стороны можно было считать само уже то, что он жил с ней рядом, день за днем терпеливо снося все ее выходки и при этом прекрасно понимая, что провоцирует бо́льшую часть из них: отчаяние и боль отвергнутой женщины. Подумав об этом сейчас, Лиза вдруг ощутила, как в ней впервые поднимается раздражение не против Смолякова, а против Ярослава, источника ее душевных мук. Да сколько уже можно терзаться, тоскливыми глазами глядя ему вслед каждый раз, когда он идет с другой?! С той, на которой он женился, тоже следуя тем совершенно не поддающимся пониманию законам зарождения чувств, которые вертели и Лизой, и Борькой. И усыновил при этом чужого сына, взял на себя ответственность за него. А вот своего пока еще не родившегося ребенка доверил воспитывать другу. Правда, сам того не зная, Ленька был общей тайной Лизы и Смолякова, и только они двое знали, кто его настоящий отец.
– Знаешь, Смоляков, – принимая решение, Лиза извернулась под обвивающей ее рукой и обхватила его руками за шею. – Давай уже прекращать эту игру в школьников. Считай, что я освобождаю тебя от твоего обещания, что ты не будешь требовать от меня исполнения супружеского долга.
Сказала и замерла, ожидая инициативы теперь уже с его стороны и про себя решив, что пусть даже искрошит сейчас в песок все свои зубы, но переживет