и у нас всё получится. Ты же прекрасно себя контролируешь, а выдержке твоей можно позавидовать. Самое главное – ты очень добрый и хороший человек, Сеня. Ступай на обед. Встретимся, когда будешь готов поговорить.
Евгений Львович ободряюще улыбнулся. Сеня ответил на улыбку и отправился обедать. Приятно, когда тебя считают хорошим человеком. С другими пациентами в столовой, например, проблемы. Суетятся, словно боятся, что не достанется еды или без них съедят самое вкусное. Сеня никогда не лезет туда, где суматоха. Видимо, выдержка у него и вправду хорошая.
Гнев горного духа
В тот день к полудню суматоха поднялась и в другом лечебном учреждении. Ещё до обеда в горбольницу примчались две неотложки из филармонии. Там во время репетиции травмировались сразу несколько танцоров. Одного из пострадавших пришлось даже поместить в отделение реанимации. Парень находился в сознании, но при повреждениях позвоночника интенсивная хирургия могла потребоваться в любой момент. Врачам оставалось только надеяться на хорошую физическую форму больного.
Когда балетмейстер филармонии Инга Рыжова оказалась, наконец, в приемном отделении, здесь было не протолкнуться. Танцоры из труппы толпились в коридорчике. Врачи на них покрикивали, что мешают работать. Инга Николаевна с трудом выяснила, где и в каком состоянии пострадавшие: четверых её ребят отправили на осмотр в травму, хоть те и уверяли, будто всё в порядке. Врач на бегу разрешил навестить Саяну через пару часов. Девушке помощь уже оказана и её определили в палату.
– Что с Кужугетом?
– К Кужугету сегодня не пустят, – отозвался врач и исчез в коридоре.
Два томительных часа Инга слонялась по больничным коридорам вместе с танцорами, которые избегали встречаться с ней взглядом, что немного напрягало. Впрочем, общения не хотелось и ей самой – настолько неудачным выдался день с самого утра. Наконец, позвали к Саяне.
Хрупкая тувинка на больничной койке выглядела беспомощно. Девушку зафиксировали от шеи до пояса, отчего та выглядела, словно фарфоровая кукла. Двигать руками не разрешали, чтобы не повредить ключицу, а сломанная нога указывала точно в угол палаты. Инге стало неловко. Что говорить людям в таких ситуациях она понятия не имеет.
– Не отчаивайся. Всё будет хорошо. Ты талантливая балерина…
– Вот тварь!
Инга вздрогнула и оглянулась. Дверь в палату была едва приоткрыта. За спиной никого. У Саяны лишь дрогнули ресницы от её голоса. Кто же с такой злостью выплюнул жестокую фразу? Неужели показалось?
– Поправляйся, Саяна. Мы ждём твоего выздоровления…
Прежде чем уйти, Инга окинула взглядом палату. Солнечный свет падал на смятую афишу филармонии. Кто-то завернул в неё принесенные фрукты. Апельсины замерли на словах «первый и единственный в Хакасии балет, созданный по мотивам народного эпоса». Ей очень нравилась этот плакат с выразительной фигурой из множества человеческих тел. Тренированные