Даше, наоборот, удаётся выказывать недовольство. И папа внимательно слушает.
Дашиного отца же тяготила необходимость оправдываться перед дочерью. Он имеет право на частную жизнь, на неприкосновенность. Дочку не должна волновать личная жизнь родителей.
Даша пожаловалась, что мама мешает спать днём, гремит дверью, пьёт на балконе кофе.
Игорь обрадовался. У него появился шанс, и он не преминул им воспользоваться.
– Приходи ко мне на кофе, Лиза, – без колебания пригласил он, – серьёзно, приходи, я тоже днём не сплю.
– А ещё, она перебирает все мои вещи и складывает бельё, – продолжала возмущаться Даша, – она даже тряпку с собой привезла, чтобы мыть пол.
Той тряпки ох как не хватало ночью в номере Игоря!
Елизавета лежала на шезлонге, под раскрытым зонтиком. Лицо было в тени, но она всё равно прикрыла его панамкой. Приподняв панамку, пробормотала что-то невнятное.
Она пришла. Ни капли волнения, сомнений, сожаления. Какой смысл строить планы и думать, как всё пройдёт, рассчитывать на что-либо? Вот Елизавета не строила и не рассчитывала. Лишь приняла душ, нанесла макияж и уложила волосы.
Расположились за столиком на террасе. Игорь сходил в ресторан, принёс две кружки кофе. От Игоря приятно пахло дорогим парфюмом, но Елизавета понимала, что он тоже ни на что не рассчитывает. Двадцать лет назад у него горели глаза, но он не был так спокоен и уверен в себе. Двадцать лет назад он вскружил ей голову, а сейчас оправдывается за свои более поздние проступки.
На улице воздух прогрелся как в сауне. В номере было чуть прохладнее. Игорь заглянул в комнату, включил кондиционер и вернулся на террасу. Закатал рукава рубашки и расстегнул все пуговицы.
Повисло неловкое молчание. Обычно Даша поддерживала беседу, но здесь Даши не было. Пожалуй, дочь – единственное, что объединяет их. Наедине говорить не о чем.
Игорь заметил, что Елизавета морщится каждый раз, когда ставит чашку на стол. Спросил, в чём дело.
В ответ услышал, что у Елизаветы болит плечо.
– Наверно продуло в самолёте, – смущённо улыбнулась она, – обычно ноет на погоду, но здесь жара – не должно.
Игорь увидел, что чашка Елизаветы пуста. А значит: скоро она уйдёт.
Она не умела вызывать сочувствие, никогда не жаловалась. Оправдывалась, как сейчас, всякий раз, когда на её проблемы обращали внимание.
Нужно было немедленно действовать. Игорь отставил чашку, придвинулся к Елизавете. С деловито серьёзным видом взял её за руку, нежно провёл ладонью по предплечью вверх, погладил плечо.
Она молчала, скрывая в глубине своих глаз удивление. Ведь даже принимая перед выходом душ и делая укладку, Елизавета не допускала мысли, что бывший муж, который однажды предал, снова будет добиваться её расположения. Он проявлял интерес к другим женщинам, к кому угодно, только не к Елизавете, буквально сразу после рождения дочери.
Игорь прощупал плечевой сустав и мышцы шеи.
– Ты очень напряжена, – сказал он, – нужно расслабиться.
Нужно, значит нужно. Глубокий вдох,