заканчивай с ними поскорее! У тебя еще два помета не кормлено.
– Бегу, бегу, милая Туллия!
Амазонка сделала еще несколько записей, погладила Шустрика и поспешила по своим делам. Поросенок проводил ее взглядом, расстроенно хрюкнув.
Происходящее померкло, будто в лаборатории выключили свет. Я понадеялся, что сон подошел к концу и скоро получится проснуться, но все оказалось не так радостно. Спустя какое-то время мир наполнился красками, и я вновь оказался в шкуре поросенка.
«Зиро, ты это тоже видишь? Можешь нас как-то пробудить?»
Я только сейчас догадался позвать паразита, но тот, как назло, не отзывался. Помня, при каких обстоятельствах я отключился, требовалось прийти в себя как можно скорее. А то любой оказавшийся рядом прыгун наверняка посчитает своим долгом поковыряться в моих внутренностях.
«Зиро! Зиро! Нам надо проснуться!»
Снова тишина. Тем временем сон продолжался. Та же лаборатория, та же амазонка Дита, та же кормежка. Это не был точный повтор увиденного мной. Скорее происходящее можно было назвать следующим днем из однообразной жизни подопытного поросенка. Кажется, паразит когда-то рассказывал, что поглощение нейрослепка может вызвать видения из прошлого его хозяина. Похоже, именно это со мной и происходило. Не сон. Воспоминания из жизни кабана, которого мне удалось одолеть. Может, доведется лицезреть, как он превратился в монстра? Это было бы полезно узнать! Хотя прийти в себя хотелось сильнее, чем утолить любопытство. Я пробовал звать паразита, но тщетно.
Ситуация складывалась патовая. Я оставался безучастным наблюдателем. День сменялся днем, промежутки между которыми отделялись мгновениями абсолютной темноты. Для себя решил называть их разрывами и даже пробовал вести счет просмотренным воспоминаниям, но в итоге сбился. Я запомнил каждый уголок загона-лаборатории, научился отличать других поросят друг от друга. Как-то Шустрик заглянул в планшет Диты, и мне удалось сориентироваться по времени. До нашего прибытия оставалось еще несколько месяцев. Хотелось бы верить, что в реальности время течет намного медленнее, чем в видении, иначе после пробуждения я могу не застать ни наемников, ни амазонок. Если это пробуждение вообще произойдет!
В один из дней что-то изменилось. Я заметил это по поведению успевших подрасти поросят. Они больше не радовались приходу Диты, относясь к ней с возникшей непонятно почему настороженностью. Когда амазонка попадала Шустрику на глаза, я внимательно к ней присматривался. Сначала подумал, что мне показалось, но нет. На ее лице больше не было шрама. Учитывая уровень биотехнологий Союза, удивляться этому не стоило, но с исчезнувшем рубцом изменилось и поведение Диты. Она выглядела неопрятно, демонстрировала полное безразличие к своим подопечным, да и с коллегами разговаривала грубо. Горящие любовью к своему делу глаза амазонки стали холодными и безжизненными.
Следующее воспоминание навело меня на мысль, что я оказался свидетелем начала заражения, что поразило Дементию. Точнее, одну из ее лабораторий, ведь что