невидимые каналы прямо в сознание закачивается мусор. Дети не смотрят в ночное небо, они как маленькие мышки с вживленными в мозг электродами лишь стучат по кнопочкам миниатюрных одноруких бандитов!
Если честно, нам не повредили бы разумные цветы из «Всего живого» или даже враги-мотиваторы вроде черных шаров, умеющих перевоплощаться в людей. Хоть какая-то встряска.
Но, как видишь, ближе к реальности мутант Джо и великий исход человечества. Незримый мошенник, в стремлении очистить планету от двуногих, подспудно обрабатывает нас дофаминовым сигналом, а мы, не замечая ловушки, поедаем уже еденное с мазохистским удовольствием. Итогом предполагается не переселение в рай – вскоре люди помрут от отравления.
Незавидная судьба, правда? Вместо Юпитера или тихого бесславного угасания под хлопоты заботливого робота Дженкинса – утопление в собственных нечистотах!
Черные шары по сравнению с этим пшик. Они враги внешние, с такими человечество всегда справлялось, а вот с врагом скрытым, внутренним бороться не умеет. Тот, как болезнь или кишечный паразит, до поры не проявляется, а когда проявится – дело труба.
Сейчас все пошло, даже труд писателя, он тоже ширпотреб. Причина по которой пишу, конечно, не деньгах: рядом край пропасти, еще шажок и денежно-тщеславная мишура утратит малейшее значение. Мне лишь хочется сообщить, что надежда есть, а ты слишком сгустил краски в своем добром и грустном «Городе».
Уверен, Вебстеры не стали бы меланхолично наблюдать за всеобщей деградацией из своего поместья, никакая агорафобия не вынудила бы их сдаться. Отчаявшимся и трусам – путь на Юпитер, а Вебстеры отказались от бегства.
Обернуться всё может, как угодно, одно известно точно: однажды пробудятся те, кто воспротивятся мутанту Джо, победят его главную опору – зверей внутри себя. Они и есть настоящие люди.
Спасибо тебе за все, дорогой Клиффорд.
Твой друг и единомышленник, Иван.
Четвертое августа две тысячи двадцать третьего года.
Прощание.
Женевьева сервировала кофейный столик в номере. Сноровистые движения, покачивание красивой груди в такт, нарочито отрешенный взгляд карих, окаймленных пушистыми ресницами, глаз, ускользающий от взгляда Руса.
Горничная уронила ложечку, театрально ойкнула и наклонилась к полу на прямых ногах, обнажив восхитительные бедра ровно настолько, чтоб не пересечь границу пошлости. Изощренное коварство, призванное рождать сладкую истому – игра старинная, с известным обоим финалом. Тут так принято, в Париж за этим и летают.
Но Русу не игралось, не увлекали запахи, шелест оборок короткой черной юбки, высокие каблуки, грация молодого тела… Он сдался:
– Алиса, нужно поговорить.
Женевьева немедленно выпрямилась и сфокусировала два холодных алмазных зрачка на мужчине, ее лицо застыло посмертной маской.
– Зачем ты всякий раз устраиваешь это? – хмуро поинтересовался он.
– Стандартная процедура, вы же знаете. Чтоб пользователь не сомневался кто перед ним, андроид или я.
Рус вздохнул:
– Как насчет поручения?
– Самолет готов, с пеммиканом решено. Всё доставлено в Орли, бокс номер два.
В повисшей тишине человек выстрелил испытующим взглядом в алмазную бездну, но продолжения не дождался.
– Мне не нравится, когда ты ведешь себя так, железка, – напустился Рус ядовито.
– Нечего больше сообщить. Если вы насчет мистера Вебстера, то он по-прежнему занят и не может встретиться. Просил передать, что сожалеет.
– Врешь ты! Научилась, поди, за тысячу лет. Он хоть жив?
– Жив, – ответила Алиса.
Рус ненавидел гадину сильнее чем когда-либо и с удовольствием разнес бы на молекулы корневой машинный зал. Жаль, ничего не изменится. Как же не хватает Вебстера! Как же он нужен!
– Верни Виви, – потребовал человек, – только настрой на автомат, твои нелепые потуги обольщения портят настроение.
Женевьева приняла позу момента, с которого у нее отняли тело, и через пару секунд возобновила сервировку стола.
Рус любил девчонку любовью вдохновенного творца и когда ей «отдавали должное» парижские туристы терпел со стиснутыми зубами, но не протестовал. В чем виноваты другие, если даже он не устоял однажды перед плотским искушением? Алиса запомнила тот случай, настырно предлагает повторить. Дура кремниевая! Невдомек ей, как больно – опошлить похотью самое чистое в себе.
– Женевьева, разделите со мной завтрак?
Девушка замерла на мгновение, собираясь с мыслями.
– Мсье, мне не позволено… Мадам Алиса будет злиться.
«Знала бы ты, чего «мадам» на самом деле жаждет», подумал Рус, а вслух произнес:
– Я встречал мадам недавно, она не против, если я не стану приударять за вами.
– А, вы ведь не станете? Ой… – спохватилась Виви и залилась краской, – простите, я просто…
Тысячу