с дочерью. Вроде ничего особого не сказала, а голос такой, что попробуй, воспротивься. Но Наташа воспротивилась:
– Мам, я же это сделала. Я сама его приведу в порядок. А ты иди в свою комнату.
И этого я точно не ожидал. Наташа рулит мамой?
– Мне приятно, что ты хочешь позаботиться о Саше, – на губах Ирины Львовны проступила улыбка.
– Но он же Лаврик. Я должна заботиться о Лаврике, хотя он бесит меня, – она подошла и взъерошила мои волосы.
«О, Перун! Чудесны дела твои сегодня!»
– Хорошо, если нужна вата, можешь взять у меня, аптечка знаешь где, – Ирина было собралась идти к себе, но повернувшись, добавила: – Я хотела поговорить с тобой перед сном. Сразу скажу: завтра с утра мы уезжаем в Сидé, на открытие ипподрома вместе с Владимиром Ильичом. Он очень сожалел, что я не привела тебя на вечер к Гроздоским. Настоял, чтобы мы сопровождали его в поездке. Саш, а ты извини, – она перевела взгляд на меня, – но карету предоставляет сам Владимир Ильич, а там осталось всего два свободных места. Тебе придётся несколько дней побыть без нас.
Вот такой поворот. А я рожей не вышел. При чём в самом прямом и скверном смысле. Хотя я вовсе не горел желанием сопровождать принца. Жаль только, что его будет сопровождать Наташа. Мы едва так приятно сблизились и вот тебе облом.
– Идём в ванную, – Наташа ткнула меня пальцем в бок.
– Я сам справлюсь. Умоюсь и всё, – я направился к ванной, когда «мама» уже открыла дверь в свою комнату. – Если не сложно, принеси вату, нос заткнуть. И если ты постоишь рядом, мне будет очень приятно.
– Я приду сейчас. Принесу вату, лейкопластырь и бодягу, – сказала Наташа и пошла к лестнице.
С ней в самом деле что-то происходило. Только бы завтра утром она не стала прежней стервой, ненавидящей меня, вернее сусла, которым я вынужден быть. «Разве перемены в сознании могут произойти так быстро? – размышлял я, заходя в ванную. – Такое ощущение, что лопнула какая-то оболочка, окружавшая милую ведьмочку, и теперь передо мной проступала она настоящая».
Кровь ещё не засохла и отмылась сразу. От холодной воды боль притупилась, осталось ощущение тяжести в губах и под глазом. Вообще результат очень неожиданный: такие резкие, сильные удары маленькими девичьими кулаками! Может ей показать что-нибудь из муай тай? Научить её для прикола «сок ти» и «сок клаб». Представляя, как это исполняет юная графиня, я рассмеялся. Ну, как говорится, вспомни чертёнка, и он появится – она уже стояла у меня за спиной.
– Давай намажу, – она держала открытой маленькую баночку с какой-то бурой гадость.
Позволил только для того, чтобы почувствовать прикосновение её пальчиков.
Она наносила мазь аккуратно на припухлость под глазом.
– Признай, что я больше не урод, – попросил я, наслаждаясь её близостью.
– Нет. Ты всё равно урод. Ещё какой! – это она произнесла с улыбкой. – Лаврик не может быть красивым.
– Жаль, что ты завтра уедешь, – я любовался ее синими глазами. – Мне бы хотелось повторить сегодняшний вечер. И я буду