в своей жизни не видала!
М-да, это описание графине Левашёвой уж никак не подходило.
– А вторая хотела романчик, да чтоб покрасивей: про любовь! Сказала, французский язык учит, такая гордая была! И торговалась долго, стало быть, денег в обрез… А может, и вовсе у них денег не было – это я оттого решил, что темноглазая в один момент подругу свою за руку взяла и увела. Так ничего и не купили.
На вопрос, к какому сословию принадлежали девушки, приказчик ответил уверенно:
– А, видно мещаночки небогатые, это точно, ваша милость! Держатся этак скромно, одёжка – салопчики да платки, глаз не подымут, денег нет. Вот не сойти с места, если не приехали в гости сюда из уездного городка какого.
Владимир ещё полчаса и так, и эдак расспрашивал собеседника, но ничего больше не узнал. Сведения его весьма ободрили. Описанная девушка, как видно, походила на Анну Левашёву только внешне. Да мало ли их, таких: стройных да темноглазых! Обознался Денис, да с перепугу и навыдумывал себе.
Он щедро наградил приказчика и, для очистки совести, порыскал вокруг магазина, расспрашивая дворников, не видели ли девицу нужной ему внешности. Дворники пожимали плечами и качали головами. Один припомнил, что похожая девушка с подругой стояли в подворотне и, как видно, ждали кого-то, но, не дождавшись, ушли. Когда же это было, дворник затруднялся сказать.
Владимир уселся на лошадь, будучи в приподнятом настроении. Он вполне удовлетворился своим расследованием: ну разумеется, это была никакая не графиня Левашёва! Если она осталась жива, разве стала бы рядиться в убогие мещанские тряпки-салопы, и бояться шагу ступить, находясь в лавке! Это Анна-то, выросшая в роскоши, имеющая прекрасный вкус и изящество, привыкшая получать всё, что только захочет! Да нет же, быть этого не могло!
Левашёв пустил лошадь рысью, собираясь всё-таки прибыть в министерство. Он скажет господину Нессельроде, что всю ночь страдал от мигрени, но всё равно отправился на службу. Тот, конечно, поверит, ибо изображать слабость и томность Владимир умел прекрасно… А вот вечером граф Левашёв заедет к особняк графини Нессельроде, якобы навестить хозяйку – а на самом деле, увидеться хотя бы на три четверти часа с Софьей Нарышкиной, снова прошептать ей признания в любви, увидеть ответную любовь в её глазах…
Владимир был совершенно счастлив.
Дом на Обуховской с его кабаками, лавками и шумными грязными обитателями обычно казался Катерине Фёдоровне отвратительным, но никогда – зловещим. А вот сегодня, когда она переступила порог, и кабатчик кивнул ей уже как знакомой – по всему её телу пробежала дрожь. Хотя это можно было отнести к ухудшавшемуся на глазах здоровью: последнее время она слабела не по дням, а по часам, страдала от затруднённого дыхания, головокружения и болей в груди… Собственно, если и Макаровна не сможет помочь, скорее всего, конец уже близок.
Она постучала условным стуком. Этот визит произошёл гораздо раньше оговоренного ими срока, поэтому Катерина Фёдоровна не удивилась бы, если бы Макаровны не оказалось дома.
Старушка,