Я постарался начать двигать указательным пальцем правой руки.
Вдали послышались лёгкие, почти кошачьи шаги, которые постепенно становились громче. Я мог повернуть голову так, чтобы иметь возможность увидеть посетителя. Единственное, что мне дичайшим образом не нравилось, так это яркое освещение, светившее человеку в спину и не дающее возможность узнать пришедшего. Но в этой манере ходьбы я признал гостя, и с души словно сняли груз:
– Как ты, старый? – спросила Краска, приблизившись к моей койке. – Хотя мой вопрос не имеет смысла, потому как тебя накачали, и ты в отрубях.
Её тень падала на моё лицо, и потому она не могла увидеть приоткрытых глаз:
– Я тут пришла, типа, исповедаться… Правда, я очень рада тому, что ты не можешь слышать моих слов… – она мялась и несвязно что-то бормотала, что лишний раз подтверждало, как сильно она нервничала. Я хотел послушать, правда, но моя порядочность не позволила мне лежать камнем и подслушивать нечто сокровенное.
Пускай я не узнаю чего-то важного. Пускай я испорчу все её планы, но я не стану подслушивать. На тот момент я уже всё решил для себя и приложил все усилия, чтобы выдавить хоть какие-нибудь звуки. Получилось плохо, точнее, с первой попытки вообще ничего не получилось. Только с пятой или шестой я издал что-то типа: «А-а-а…» – и даже слегка дёрнулся. В мгновение Краска была ещё погружена в свои мысли, видимо, собираясь с духом, чтобы сказать то, что хотела:
– Да чтоб тебя! – она подпрыгнула на месте от моих неожиданных действий и отошла чуть в сторону. Краска увидев, что я в сознании, выдала длинную речь, полную непечатных выражений: более того, они не вписывались в спектр тех, которые я смог понять, так как состояли из специфического трущобного сленга, которого я не знал.
После такого эмоционального всплеска с её стороны воцарилась тишина, в которой я чувствовал вину за то, что даже не зная о том, что Краска в действительности хотела мне сказать, я не хотел принимать её решения, ничего не хотел об этом знать и надеялся, что моя борьба с загашенным организмом была не напрасной.
– Слушай, старый, тут такое дело, – она посмотрела на меня, и пускай мне не было видно ее лица, я чувствовал взгляд, полный раскаяния. Краска вновь замялась. В этот миг позади вновь раздались шаги. Тяжёлые, не скрываемые, немного шаркающие. Моя напарница обернулась, всматриваясь в приближающуюся фигуру:
– Нэк? – она была удивлена появлению моего бывшего приятеля.
– О! Краска! А ты-то что тут забыла? – спросил тот.
– Да так, неважно… Не сейчас, – торопливо проговорила она, – точнее, важно, но потерпит до следующего раза. Проведать пришла!
Её взгляд ощутимо скользнул по мне, и внутри все съёжилось. Краска торопливо ушла. Я наблюдал за тем, как её фигура стремится к яркому свету, и ничего не мог сделать для того, чтобы остановить её.
– А-а-а… – протянул он так, словно что-то понял. – Ну ладно… – он перевёл взгляд на меня и возбуждённо затараторил: – Я твой костюм принёс. Тут,