ржали, как кони, соображая, что императорский племянник, в силу своего извращенного ума и вражды к префекту, у которого он когда-то увел наложницу, намекает на левую культю Лонга. Однако Ларций, ничуть не изменившись в лице, шагнул вперед и вскинул искалеченную левую руку. Культю завершала страшная, черненная, с длинными пальцами-кинжалами, стальная лапа. Ларций, поморщившись, здоровой рукой что-то сдвинул в протезе. Раздался щелчок – металлические пальцы внезапно сложились в кулак, и префект Лонг, повернувшись, с размаху врезал кулаком по инкрустированному слоновой костью столу.
Стол разлетелся вдребезги.
Наступила тишина. Даже Адриан притих.
– Мало коней! – продолжил префект. – Нужны две недели подготовки для моих сингуляриев, нужны мавританские всадники. Необходимо иметь не менее пяти сотен одетых в броню сарматских наемников, и мы разделаем этих бедуинов, как Аполлон разделал Марсия.
Вновь пауза. Первым ее нарушил Квиет, попытавшийся отстоять своих подчиненных, однако император, поднявшись с места, жестом прервал его:
– У тебя их возьмут ненадолго! Ты передашь Лонгу лучших. Понял?
– Так точно, непобедимый.
Сразу после претория Траян вызвал племянника в свои апартаменты и с каким-то исступленным наслаждением устроил ему выволочку. Первым делом он указал племяннику на недопустимость устраивать споры с его помощниками по вопросам, которые не входят в компетенцию наместника Сирии.
– Занимайся своими делами, – предупредил племянника стареющий Марк. – Не вздумай больше лезть со своими советами, да еще перечислять их по пунктам пока еще здравствующему императору!
Разговор случился в присутствии Ларция, которого император за все время пути практически не отпускал от себя.
– Чего ты добиваешься? – допытывался опекун у Адриана. – Тебе мало скандалов, которые ты вызывал исключительно своими поспешными и неумными выражениями или обидными прозвищами? Если ты до сих пор не можешь избавиться от мальчишеских выходок, как ты будешь управлять империей?
– Я буду управлять империей?! – воскликнул племянник.
– Я еще ничего не решил! – решительно, властным движением руки притушил его радость Траян. – Не надейся, что ты и твои покровительницы сумеете добиться от меня поблажек. Зачем в такой трудный момент ты возбуждаешь ненужные страсти среди моих друзей? Что случится с тобой, если они найдут общий язык?
Адриан вскипел:
– Чем же я возбудил страсти? Тем, что изложил план подавления восстания?! Тем, что указал на некомпетентность твоего любимого вольноотпущенника, рисующего чудесные картины всеобщей любви к принцепсу? Замазывающему ему глаза восхвалениями пыла, который якобы испытывают легионеры?!
– Не сметь! – рявкнул Траян. – Не сметь осуждать человека за верность и желание помочь. Если бы ты изложил план восстания, я заткнул бы глотку любому крикуну, но тебе мало восстания. Тебе мало изложить план! Ты метишь в те еще очень неблизкие годы, когда