веселостью, от которой у Рагастена сжалось сердце. – Я еду в Фонтенбло. А вы?
– Да, я тоже, – ответил удивленный шевалье. – У меня там очень важные дела.
– А я, шевалье, думаете, от нечего делать туда поехала?
Рагастен ничего не отвечал: странный тон его собеседницы производил на него тягостное впечатление. Она же продолжала:
– Вы не находите, как удивительно скрещиваются наши судьбы? Вот уже в третий раз мы с вами встречаемся.
– Это верно, мадам, и первые два раза встречи для меня были чрезвычайно удачны.
– А уж как я рада, что могла вам помочь, вы себе даже не представляете. Но скажите: хорошо вы устроились в доме на Сен-Дени?
– Там приключилась беда, – сказал Рагастен.
Пораженная, Мадлен вопросительно посмотрела на шевалье.
Рагастен рассказал ей, что случилось: как неожиданно появился король, как увели Жилет.
– Должно быть, когда мы шли туда из Тюильри, кто-то нас выследил, – сказал он в заключение.
Мадлен слушала его, не отрываясь.
– А теперь вы хотите спасти эту девочку? – спросила она.
– Да, мадам.
– Ну что же, шевалье, наша третья встреча, если я не ошибаюсь, вам тоже пригодится. То, что вы рассказали, совершенно перевернуло весь план, который я задумала. Всего доброго, шевалье – может, еще увидимся!
С этими словами диковинная женщина пришпорила коня, поскакала вперед и скрылась. Рагастен не успел и рта раскрыть.
Тем же аллюром Мадлен Феррон пронеслась мимо Спадакаппы, Манфреда и Трибуле.
Спадакаппа тревожно оглянулся, но тут же успокоился: Рагастен рысцой догонял их.
Мадлен Феррон свернула в лес, срезая путь, чтобы обогнать длинную вереницу всадников, карет и повозок.
– Кто ж это? – спросил Манфред, когда шевалье догнал товарищей.
– Нет, это не шпион. Это друг.
– Друг?
– Я не могу не назвать эту женщину другом.
– Так это женщина?
– Да. Я встречаю ее в третий раз.
И Рагастен рассказал юноше, при каких обстоятельствах прежде встречался с таинственной всадницей.
Манфред без труда узнал по портрету, набросанному Рагастеном, ту женщину, которую он спас на виселице, которая сама спасла его, открыв дверь усадьбы Тюильри.
Он тоже рассказал об этих двух случаях.
– Хоть мы и не близкие друзья, – закончил он рассказ, – зла эта женщина нам точно не желает. Но чего же ей надобно в Фонтенбло?
Между тем Мадлен Феррон остановилась в одном из первых домов у въезда в городок.
Накануне вечером в этот дом пришел человек, которого наши читатели уже могли на минутку увидеть. То был Дурной Жан – несчастный, чья тень мелькнула перед нами в доме Прокаженной.
Жан выехал из Парижа на пару часов раньше, чем король, добрался до Фонтенбло и спросил, не сдает ли кто дом. Ему указали на зажиточный дом почти у самого въезда в город – такие строят богатые фермеры.
Дурной Жан тотчас же пошел туда и заплатил, сколько спрашивали.
Примерно за час до вероятного