это дело старому другу.
Он точно тогда задержится. А если Мишку сразу не найдут…
– Что так?
– Уходит Медведь. Сердце. На юга надо. В тепло.
Яжинский кивнул.
– Давно пора. Говорил.
Ну да, выходит, все знали, кроме меня. Вот же ж… скотство, скажем так.
– Новый начальник приехал. Сегодня. Маг. Но что за человек – сказать сложно. Только записку все одно послать стоит. Для порядку.
– Янка донесет.
– Темно…
– С Волохом отправлю.
Собаки и у него были, пусть не такие… к счастью, что не такие, как там, на войне, а самые обыкновенные волкодавы. Умные очень. И толковые. Да и Янке уже пятнадцать почти. И места здешние она получше меня знает.
Я вытащила лист и… Что писать-то?
Медведю просто черканула бы, чтоб людей поднимал и с завтрего, посветлу, пошли бы берег прочесывать. А этому? Он же не просто так. Он же ж аристократ. А поиски потерявшихся – это не совсем чтобы полиции дело. Вдруг да заупрямится?
Или еще чего запретит?
Матушке его? Целители к таким вещам серьезно относятся.
Тоже нехорошо. Получится, что и через голову и… будто он не самостоятельный.
Я вздохнула – всегда ненавидела эту гребаную писанину – и вывела на бумаге: «В поселении Северный Плес пропал подросток мещанского сословия Михаил Яжинский. Прошу поспособствовать в организации поисков».
Перечитала дважды.
Вроде и не совсем чтобы казенщина, но и вежливо так…
Запечатала. И перстень приложила, скрепляя листы.
– Пусть все-таки еще к Медведю заглянет, – со вздохом сказала я и накатала-таки вторую записку, которую просто сложила вчетверо. – Только не перепутайте. Погодь. И ко мне. Софья волноваться станет. Пусть скажет, что живая. Целая. Ну и заночует нехай.
И Софье записку нацарапала.
– Ты?
– Останусь. Место найдется?
Яжинский кивнул и, сплюнув, сказал:
– Нежить это.
– Да что ты уперся. Да нет тут нежити! Нет!
В другое время я бы смолчала. Кивнула бы, как всегда, а теперь вот как-то все одно к одному. И еще этот покойник, Софке выпавший.
Сжечь его надо бы.
И остальную колоду от греха подальше.
Яжинский повел тяжелой головой и поглядел на меня с жалостью.
– Она-то всякою бывает. Иную от человека не отличить.
Кого?
Переспрашивать бесполезно. Известно кого. Нежить. Ну да…
Я вытащила вязаную шапку. Фонарь еще работал, да и запасная зарядка имелась. Что еще? Старый рюкзак. Внутри – веревка, пара стальных крюков и такие же когти. Тонкие полоски полотна, закатанные в вощеную бумагу. Сигнальная ракета. Задубевшая от времени шоколадка.
– Где искали?
Вряд ли далеко. Да и кому искать-то? У них из мужиков остались Яжинский, Глебка, брат его младший, контуженный, да Мишка с Осипом. Васька еще, старший из внуков, и единственный пацан, прочие-то – девки вроде Янки.
Глебка с кровати редко встает. Осип… он совсем слабый был в прошлый раз. А Ваське тринадцать. Он-то себя взрослым считает, но Яжинский