всколыхнулся в памяти эпизод, как мы танцуем вальс под песню Анне Вески «Межсезонье». Я пришла к Олесе на работу, по радио заиграла эта песня, и мы пустились в пляс. Что-то нам очень нравились тогда мелодии на осеннюю тематику.
Олеся после окончания вечерней школы уехала к тёте в Ленинград, который через несколько месяцев стал Санкт-Петербургом. Она двигалась в сторону своей мечты неторопливо, но упорно. Чтобы не сидеть ни на чьей шее, устроилась на работу санитаркой в онкологическую больницу. В свободное время брала уроки пения. Иногда пела в ресторанах. Но с её чистотой и деликатностью ей там было не очень комфортно. Не раз поступали непристойные предложения от богатых клиентов, которые она отвергала. Очень верила в настоящую любовь и не разменивалась по мелочам.
Я приезжала к ней несколько раз. Сначала летом 1991-го, в последний год Советского Союза, когда она жила ещё у своей тёти на Пестеля, около Летнего сада. Тётя Лена была молода, около тридцати лет, и очень продвинута. Она жила в коммунальной квартире с двумя детьми и, естественно, соседями, но это не мешало ей быть сторонницей открытого тела.
Когда я первый раз пришла к ним в гости, а Лена открыла мне дверь в одних трусиках, то я была ошарашена. Она же, как ни в чём не бывало, ходила по своей комнате и общему коридору в таком виде. Фигура у неё была то что надо. Но глаза мне приходилось прятать, я не привыкла к такой смелости.
Интересная была у неё история. Она воспитывала детей своей подруги, которая от них отказалась. Эти девочки были полукровками, от мужчины африканского происхождения, очень милые. Их отец бросил мать, уехал на родину, а та обиделась на весь мир. У Лены тоже был жених оттуда, Абдулла из Мозамбика. Я потом познакомилась с ним и его друзьями, хорошие ребята. Когда коммуналку расселили, Лене с детьми дали отдельную квартиру в спальном районе. Тогда она вышла замуж за своего друга и уже родила сама.
В Ленинград я влюбилась сразу. Был июль, и погода стояла прекрасная. Мы с Олесей много гуляли, ездили в Царское Село. Хохотали до слёз, у нас было похожее чувство юмора. Как-то даже упали на лестнице от смеха. Фотографировались в фотобудках, четыре маленькие моментальные фотографии, очень мило. Олеся прошла курсы визажистов, талантливо делала макияж. Научила этому и меня. Мы были две красотки.
Однажды она предложила сделать профессиональное фото, около Казанского собора работали фотографы. Но я из какой-то вредности не согласилась. Олеся очень просила, даже умоляла меня, как будто предчувствовала скорое расставание. А я ни в какую, поздно поняла, что сделала непростительную глупость. Эх, вернуть бы время!
Атмосфера этого города особенная, я не открыла Америку, но почувствовала на себе. Дух города будил во мне какие-то скрытые, сладкие ощущения. Я очень любила творчество Александра Блока, поэтому не могла не побывать в его доме-музее и на могиле на Литераторских мостках. Дважды ездила на Богословское