дружба между мужчиной и женщиной, конечно, существует. Но… всегда есть это проклятое «но».
Сашка не сказал бы за всех женщин – им лучше знать, что у них на уме, – но за мужчин мог сказать определенно: водя чистую дружбу с женщиной, ты никогда не забываешь, что у этого друга, черт побери, есть сиськи, и при определенных обстоятельствах ты бы с удовольствием познакомился с ними поближе, даже рискуя разрушить магию истинного товарищества. Это какое-то древнее проклятие, не иначе.
Он лег рядом, не раздеваясь. Накрылся краем одеяла, повернулся спиной к Юле и стал смотреть телевизор. Шел боевик с Томом Крузом.
– Саш, – раздалось за спиной.
Он развернулся, вгляделся в бледный овал ее лица.
– Да, Юль?
– Что у нас с ним случилось, как ты думаешь? Почему вообще такое случается?
Он ответил не сразу. По его разумению, вопрос «почему умирает любовь?» простительно задавать в шестнадцать лет, но уж никак не на четвертом десятке.
– Мой ответ тебе не понравится.
– И всё же.
Сашка вздохнул.
– Он влюбился в твой голос. Познав тебя в реальной жизни, он понял, что… – Саня замялся. Юля толкнула его в бок. – …что ты – обычная, каких много. Извини уж.
Он ждал шипения или нового тычка, но Юля просто сказала:
– Умеешь ты подбодрить, Олень. Спокойной ночи.
– И тебе.
Напоследок она все же толкнула его попой в бедро.
15 февраля, 06:45
От зоркого взгляда программного директора Станислава Корешкова не ускользнуло, что оба его утренних ведущих явились в офис одновременно. Более того, явились вместе, едва не держась за руки. Это говорило о многом, в том числе и о том, что зоркий взгляд здесь не нужен.
– Что, уже? – хитро прищурился Стас, дождавшись, когда Юля зайдет в эфирную студию.
– Даже не думай, – отмахнулся Оленичев. – Стечение обстоятельств, не более того.
– Да ладно, я же все понимаю. Как говорится, дело молодое…
– Стас, я все слышу! – крикнула Юля. – Хуже бабки у подъезда!
Корешков смутился, начал мусолить страницы ежедневника на рабочем столе. Робкие и неуклюжие попытки Стаса приобщиться к личной жизни сотрудников всегда заканчивались одинаково: он получал нежный отлуп.
Разрядку внес звукорежиссер Дэн Первый (звукорежиссеров было двое, оба Денисы, второй приходил после обеда). Он сидел за пультом в небольшом стеклянном кубе напротив эфирной студии. В утренних ленивых перебранках Дэн, как правило, участия не принимал, ибо считал, что это ниже уровня его технического гения, но, если градус диалогов поднимался выше определенной отметки, он вносил коррективы. Сейчас Денис Полыхаев сделал погромче звук с эфира, а в нем как раз звучала песня группы «Любэ» с фривольным названием «Бабу бы». Громко так звучала, энергично.
– Ого, – сказал Саша. – Это у нас? Москва с ума сошла?
– Утро, – пожал плечами Стас. – У них еще пяти нет.
– А чего не «Сектор