берёз, и метрах в ста от села увидел красивый дом с высокой смотровой башней, откуда, он был уверен, должен был открываться великолепный вид на окрестные луга и лес.
Сгорая от любопытства, Саша подошёл ближе, чтобы рассмотреть необычное строение, и отметил, что усадьба в очень плохом состоянии, и, что работы тут предстоит не на один год.
Усадьба была тёмной, частично деревянной, построенной в странном, нетипичном для России стиле эпохи итальянского Ренессанса, как сообщил ему в автобусе Николай Павлович.
Что такое итальянский Ренессанс, Саша не знал, да и слово-то слышал впервые в жизни, но усадьба завораживала его своим внешним обликом, хотя она была немного мрачной…
Прошла неделя.
Работа по расчистке территории шла полным ходом, были выкорчеваны старые засохшие деревья, вырваны с корнем заросли крапивы, которая в изобилии росла во дворе дома.
Сам дом был окружён невысоким забором с кирпичной кладкой у основания, а столбы между прутьями забора являли собой произведение архитектурного искусства ничуть не менее чем, сам дом.
Старинные печи внутри дома были выложены изразцами, на которых были изображены красивые лилии, местами отколотые…
– Какое варварство! – сокрушался прораб Нестеров, – такую красоту разворовали! Ладно, хоть немного осталось…
– Но кому они нужны, эти… как их… изразцы? – вспомнил слово Саша, – что в них особенного?
– Всё, что создавалось человеком, юноша, – тоном учителя проговорил Николай Павлович, – тем более, в редком количестве, является антиквариатом, в том числе и эти печи, а потому уничтожать их, откалывать эти изразцы равно вандализму, насмехательству над титаническим трудом мастеров прошлого столетия.
Он говорил так тихо и уютно, хотя и сложно для невосприимчивого ума данного молодого человека, но слушал он Николая Павловича с удовольствием, завороженный его словами.
Это был конец рабочего дня.
Саша и ещё несколько парней расчищали остов старых конюшен, когда один мужчин вдруг присел на корточки и стал разгребать землю перед собой, а потом взял в руки что-то странное, издалека похожу на некую палку, а потом вдруг распрямился.
– Эй, мужики! – позвал он негромко, – идите-ка сюда!
Рабочие поспешили на зов, оставив своё занятие, и, когда Саша подошёл ближе, он увидел в руке мужчины пожелтевшую от времени кость, и невольно присвистнул.
Кто-то из мужиков перекрестился, кто-то покачал головой.
– Похоже, кто-то тут кого-то когда-то шлёпнул, – с чувством сказал нашедший, и кивнул на землю, – там, похоже, ещё есть этого… Череп человеческий точно виднеется, и ещё какие-то кости…
– И чего с этим делать-то? – озадаченно проговорил другой.
– Надо прораба позвать, – неуверенно проговорил Саша.
– Да, блин! – кивнул нашедший, – а он позвонит хозяину, тот примчится с историками, и горела наша работа синим