в голове моей девочки, чем кто-то другой.
Пока я трачу свою энергию на все эти мысли, Роллс Ройлс Папочки подъезжает к двухэтажному дому неподалеку от холмов Твин Пикс. Водитель открывает дверь, Папочка выкарабкивается – самое лучшее слово для описания его действия – из автомобиля и медленно бредет к входной двери, что-то кряхтя себе под нос. Пребывая все это время в голове Папочки, я даже радуюсь тому, что умер молодым. Чувствуя боль в суставах, тяжело дыша, не чувствуя ниже пояса никаких волн, я понимаю, что быть стариком отвратительно. По крайней мере таким стариком, каким является Папочка.
В дверях появляется амбал. Но не стереотипный амбал с бритой головой, нет – амбал с синими дредами. Красный костюм гонщика на рослом теле, очки с узкой оправой на кривой переносице. Мозгами Папочки я понимаю, что это и есть Торментус. Идиотское имя и идиотский внешний вид, думаю я, хотя Папочка думает совсем наоборот.
– Здравствуй, Генри! – радостно говорит Торментус и обнимает Папочку. – Проходи, мне привезли сигары.
Папочка заходит в дом. Он здесь не в первый раз – обклеенные черно-белыми фотографиями различных гонщиков стены и покоящиеся на лакированных столах разноцветные гоночные шлемы вызывают у Папочки привычную для него эмоцию, которую я трактую как зависть. Хотя почему ты завидуешь, спрашиваю я у Папочки, понятное дело, не ожидая от него ответа. Продай свои виноградники и играй себе в машинки…
– Генри, у нас проблемы, – говорит Торментус и обрезает две сигары. Одну из них протягивает Папочке. Тот знает, что не сможет получить удовольствие от сигары, пока не выяснит, что Торментусу нужно. Папочка отказывается.
– Ну, как знаешь, – говорит Торментус и начинает курить. Расслабленно откидывается на диване, вытягивает ноги и что-то напевает. Папочка, понятное дело, раздражается, и что-то кряхтит про проблемы, которые упоминал Торментус.
– Не так сразу, Генри, – говорит Торментус сквозь облако дыма. Папочка, понятное дело, раздражается еще сильнее, но он не в том положении, чтобы кряхтеть об этом вслух.
В голове Папочки возникают предположения о том, что могло вызвать эти проблемы, и одним из первых предположений является… работорговля.
Голову Папочки коробит воспоминание об увольнении всех девушек с виноградников. Он действительно думает об этом процессе, как об увольнении, хотя я проглядываю под этим самообманом… продажу всех девушек на торговые суда в качестве сексуальных рабынь для их дальнейшей транспортировки через Тихий океан в Таиланд или Индию. Если бы покойники могли блевать, меня бы вырвало прямо на жуткие мысли Папочки. Мне в это не верится, но мой дражайший тесть – не просто неприятный старик, он – пособник работорговцев, и один из этих работорговцев прямо сейчас курит перед ним сигару.
– Вдруг у тебя появятся более важные планы…
– Посмотреть картотеки со всеми