плазма показывает нуар.
Я все понимаю и беру свои мысли обратно. Ин – не засранец.
– Вы ее взяли? – спрашивает Генри Ашес, реально спрашивает, а не кряхтит.
Я перемещаюсь на сиденье рядом с Сэнди, чтобы услышать ответ.
– Да, она в машине, – отвечает грубый голос. Я просачиваюсь сквозь переднее сидение и вижу знакомое лицо охранника – того самого, что не мешал мне забирать деньги из Роллс Ройса незадолго до моей смерти. Я вновь перемещаюсь к Генри Ашесу. Интересно, он помнит, что тогда отвалил огромную кучу денег непонятно на что?
– Отменяйте. Высадите девушку, и как можно скорее.
Я оказываюсь в машине как раз вовремя, чтобы увидеть как охранник кашляет, видимо, подавившись воздухом.
– Сэр, но Торментус…
– Мне плевать на Торментуса! – Я вижу слюни Генри Ашеса, проделывающие путь от его губ до шляпы детектива на стодвадцатидюймовом экране. – Это моя дочь! Ни одна мразь не смеет к ней притрагиваться!
– Но, сэр, вы сами…
– Лучше заткнись, Донни, а то пожалеешь. Возвращай мою Сэнди на Пасифик Хайтс, без разговоров!
Я почему-то удивляюсь, что Генри Ашес знает наш с Сэнди адрес, затем вспоминаю, что он не так давно, лет шесть назад, жил там вместе с тетей Лорен. Тетя Лорен… Наблюдая, и наблюдая впервые за праведным гневом Генри Ашеса, я понимаю, что такой «отец Сэнди» мог бы быть достойным мужем тети Лорен – или, что честнее, но что не хочется мне констатировать, вдовцом. Жаль только, что это не его эмоции…
Охранник – Донни, насколько я помню – что-то пытается сказать в трубку, но уже поздно, Генри Ашес вешает трубку. Донни вздыхает, как вздыхают садисты при отсутствии жертвы, и сворачивает на дорогу, без поворотов ведущую на Пасифик Хайтс.
– Назови свой адрес, – просит он у Сэнди таким тоном, каким обычно требуют.
– Ахах, ты решил меня вернуть домой? – спрашивает Сэнди и смеется.
Смеется!
Я ее обожаю!
– Типа того, – бурчит Донни.
– Ну ты, Ривьера, и шутник, – тихо говорит Сэнди.
Донни все слышит, на его кирпиче, которое и лицом называть не хочется, появляется понимание человека, которого никогда не посвящают в важные дела.
Вскоре Донни останавливается у нашего родного домика. Он выходит из машины, открывает заднюю дверь, помогает, и помогает довольно деликатно, надо заметить, выйти Сэнди из машины, затем снимает наручники и говорит:
– Спокойной ночи.
– Не забудь мешок. Он на моей голове.
На кирпиче Донни даже появляется какое-то подобие улыбки.
– Оставь себе.
Он забирается в машину. Сэнди снимает мешок с головы и взглядом провожает машину до тех пор, пока она не исчезает в полумертвом ночном трафике. Мне стыдно в этом признаваться, но я хочу вновь побывать в ее голове, чтобы погреться возле теплого храма. К Сэнди подходит какой-то мужчина – и мне кажется, что я