Каждый говорил о своём, о своих воспоминаниях. Почему-то говорилось только обо всём хорошем, смешном.
Вначале Лёньке было не до смеха, не давала сосредоточиться на рассказах пульсирующая боль в челюсти, которая чуть ли не кувалдой била по мозгам. Но со временем, а особенно после третьего полоскания, боль постепенно стала проходить, а вскоре и вовсе исчезла.
Лёнька бы и сам мог рассказать много историй о своих похождениях и приключениях в училище, но он находился среди старших, более опытных теперь уже товарищей. Поэтому только сидел и слушал.
Наконец кто-то из парней взглянул на часы, и «банкет» по поводу отъезда моментально прекратился.
Уходя из кубрика, Лёха крепко пожал руку Лёньке:
– Ну, всего тебе хорошего. Давай дерзай, – пожелал он и пообещал: – Будет время, заскочу к тебе в твою девятую роту, но не забывай и одиннадцатую.
Парни, подхватив вещи, вывалились из кубрика в коридор, наполнившийся их не совсем трезвыми голосами.
Лёнька вышел на улицу вместе с галдящей группой новоявленных инженеров, махнул Лёхе на прощание рукой и услышал:
– Удачи тебе, Лёнь! – на что крикнул в ответ:
– Пока, парни, не теряйтесь! Заходите! Адрес прежний!
В ответ послышались какие-то возгласы, содержание которых Лёнька не разобрал, и, проводив парней взглядом, он вернулся в кубрик.
Челюсть после истязания стоматологом уже так сильно не болела, поэтому он навёл относительный порядок на столах, кроватях и тумбочках и завалился спать.
Утром его поднял необычный сигнал подъёма.
Вместо горланящего во всю глотку дневального, кто-то обходил кубрики и, постучавшись, вежливо интересовался:
– Желающие сходить на завтрак есть? – И если этого интеллигента не посылали по известному маршруту, то так же вежливо продолжал приглашение: – Господа инженера́ приглашаются в столовую почифанить.
От такого предложения было грех отказываться, и Лёнька, наскоро умывшись, присоединился к желающим, которые небольшими группками проследовали в столовую. Дежурный офицер демонстративно отворачивал от них лицо, делая вид, что растрёпанные, без гюйсов и миц выпускники его абсолютно не волнуют.
Лёньке, примазавшемуся к сословию новоявленных инженерОв, даже понравилось такое посещение столовой, потому что он представил себе, что, когда он вольётся в свою роту, то им, третьекурсникам, подобного вида уже не простят. Нарушители будут моментально выявлены, переписаны и в достойной степени «награждены».
После завтрака Лёнька, собрав все имеющиеся у него с собой документы, двинулся в отдел практики, где недовольный Владимир Кузьмич выписал, но не отдал ему направление на судно, хотя Лёнька уже с готовностью протянул руку за своей путёвкой в новую жизнь, а недовольно поинтересовался:
– А постельное бельё ты Марьванне сдал?
– Не-а, – не ожидавший такого вопроса Лёнька в растерянности