предводительством князя, и поскольку для нынешнего, Бирна а Саля, оно будет первым, народ донельзя любопытствовал, как все пройдет. Выйдут ли плясуны и глотатели огня, каких предпочитал его дядя? Или же новый правитель заведет свой обычай справлять торжество? Долгогорье гудело от слухов о возможном помиловании преступников, которое иногда таки объявляли, или об отмене налоговых сборов, которая всегда была лишь мечтой. Первый фестиваль окончания страдной поры без Дарро.
Алис с пивом в руке сидела в корчме, которую все кругом звали «Ямой». Страх после встречи с синим плащом начал спадать с нее только сейчас. Алис уже не вздрагивала от каждой тени, как раньше, и, пусть она не переселилась назад в Долгогорье, все-таки не свалила со Старых Ворот. Храбрости не прибавилось, но крепло ощущение того, что опасности, здесь замешанные, не настигли ее. Отчасти пробивалось и осознание: Дарро бежать не стал, а значит, не стоит и ей. Она уже добилась одной маленькой, но победы. И, убегая, других не одержит.
Кругом веселилась и тратила денежки долгогорская молодежь. Алис же занималась работой. Порой она забывалась, чему эта работа была посвящена, будто бы, раскапывая обстоятельства смерти Дарро, она отстранялась от самой этой смерти. А порой ее занятие лишь сыпало соль на рану.
– Слыхали про затонувшую баржу с сахаром? – спросил собутыльников Коррим Стара.
– Я – нет, – ответил другой мужчина. – Отчего она утонула?
– Какой-то мудак в Речном Порту нажрался и въехал в баржу на плоскодонке. И все прохлопали ушами, что она дала течь. Здоровенная хреновина целиком ухнула на дно, вот что я слышал.
– Да уж, целое состояние коту под хвост, – философски заметил корчмарь. – Жалко.
Закавыка при поисках Оррела заключалась в том, что ему, очевидно, совсем не хотелось быть найденным. Расспрашивать о нем – все равно что трогать рожки улитки – улитка их только втянет. Лучше осторожный подход – бывать в тех местах, где часто бывал и он, присматриваться и прислушиваться. Посещать пятачки на углах и заведения, где Алис не раз проводила время и раньше, куда любили ходить ее дружки и соперники. Она окунулась в свою прошлую жизнь, жизнь до гибели Дарро, точно прикинулась той, прежней девушкой.
Народу в «Яме» было вполовину меньше обычного, неудивительно для страдной поры. Получив выбор: попрошайничать в богатых кварталах, выцарапывать работу по крохам, воровать или же отправиться в поля на жатву – половина выбрала тяжелый и честный труд, а другая половина – обратное. Нимал и Кейн, сзади за маленьким столиком, не входили в стан честных. Корриму работать в поле не позволяло больное колено. Невозмутимый Биран тоже был тут, зачесанные назад волосы выпячивали седину на висках. В Долгогорье все знали всех, а если не лично, то через одно знакомство, не дальше. Коррим три года жил по соседству, когда Алис была ребенком. Сестра Невозмутимого Бирана кувыркалась с Дарро – одно время, пока не подцепила университетского умника. Всем им было известно, кто такая она