забывай, что я уже сражался с ним. И могу с полной уверенностью сказать, что это тот же демон, правда сильный, зараза. Как кашалот, слопавший десяток кракенов.
– Это не смешно, Клаус! – прикрикнула Элизабет на лыбящегося демонслеера. – Он перебьёт всех нас, и тогда твоё приключение и выеденного яйца не будет стоить! Чего ради ты снова рискуешь жизнью?!
– Не перебьёт. С демонслейвом я в два счёта отправлю его на дно. Пусть там с ним Морской Дьявол разбирается. И ещё, Лиз, я никогда не просил тебя следовать за мной. Ни тебя, ни Фила, ни кого-либо ещё на этом корабле. Вы вольны уйти в любой момент, и скорее всего это будет верным решением, потому что, как ты и сказала, вся эта авантюра – совершенное безрассудство, в котором нет места для ребёнка и подневольной беглянки.
Клаус ожидал увидеть на лице Элизабет недовольство или привычную вспышку гнева, но вместо этого увидел растерянность и… обиду? Великан усмехнулся своим мыслям, однако, похоже, сделал это слишком поспешно. Губы Элизабет плаксиво дрогнули, она коротко шмыгнула носом и быстро отвернулась к печи. Схватила деревянную лопатку и скомканными движениями отскребла от сковороды успевшие приготовиться куски, после чего возложила их на тарелку и стремительно направилась на выход.
– Если ты к мальчику, – окликнула её Чиса, доставая из-за пазухи прозрачный пузырёк с зелёными круглыми пилюлями, – дай ему вот это. Поможет справиться с морской болезнью.
Наёмница высыпала на ладонь две пилюли и протянула застывшей к ней спиной дозорнице. Та резко развернулась, в два шага преодолела разделявшее их расстояние, рывком сгребла пилюли и также резво удалилась, стараясь не смотреть на Клауса, но он всё же успел заметить, как блестят её подмоченные глаза.
– Ты расстроил её, – заметила Чиса, пряча склянку на место.
– Похоже на то, – согласился великан и, откинувшись на спинку стула, задумчиво уставился в дощатый потолок. Но побыть наедине со своими мыслями ему не удалось.
– Каков он на деле? – Чиса пытливо смотрела на него. – Владыка?
– Тощий, вытянутый, издали напоминает спичечного человека. Когда не бесится, лицо человеческое, заносчивое и высокомерное. В противном случае становится жутким страшилищем. Из тех, какими детей пугают, чтобы тёмными ночами одни не ходили. Мол, блеснут во тьме две горящие белизной дыры, разверзнется белёсая пасть – и пропал ребёночек, сгинул, демоном украденный.
– Ну а в бою что?
– Не уследить. Проворная бестия, не хуже рыбы в воде передвигается. Исчезает и появляется, где вздумается. Я сначала думал, магия, но нет. Крылья отрастил. Я одно повредил, он перемещаться перестал, но до этого их за спиной и вовсе не было. Чертовщина, одним словом. И его скверну ни разрубить, ни разрезать. Пустышка елозила словно по густой смоле. В общем, гнусная тварь. Без демонслейва зад ей не надрать.
Чиса сдвинула дугообразные брови к переносице, осмысливая сказанное. Немного погодя на кухню вернулась Лиз. Она тихо прошла до печи, погасила огонь и молча пристроилась