же, вроде, договаривались, что будем молчать о нашем браке до конца турнира? С какой стати я приглашена на Менарду, да еще в качестве вашей жены? К тому же, это не настоящий брак, а фикция!
Вместо ответа лорд Мотлифер сложил руки на груди и сухо рассмеялся.
– Тебе так хочется в это верить, маленькая злюка? – поддел меня он. – На твоем месте я бы перестал на это надеяться. Брак консумирован, мой дракон признал тебя. Смирись, Висвэрина. Ты – моя жена.
– Но вы не любите меня. А я не люблю вас! – с прорвавшейся, наконец, в голосе обидой воскликнула я.
– Говори за себя, Висвэрина, – отрезал драконий король, отворачиваясь к пустеющим трибунам напротив.
– Хотите сказать, что вы в меня влюблены? – с досадой на его спокойствие выпалила я.
Он стоял в нескольких шагах от меня, и в сгущающихся сумерках я отчетливо видела его четко очерченный профиль, длинные волосы, черные, как ночь, с каким-то синеватым отливом, схваченные на затылке в аккуратный хвост, спускавшийся до середины лопаток. Безупречный лорд Мотлифер, как называли его в Академии. Герой последней галактической войны, один из самых молодых королей Конфедерации, и одновременно, один из самых завидных холостяков наших миров, предмет самых живых сплетен Конфедерации в связи с его просто феерическими любовными похождениями. Вот за что меня так наказали боги, связав с ним этим злополучным браком, а хуже всего – я сама, влюбившись в этого идеального болвана и бабника! Мужчину, которого с самой первой минуты нашего знакомства я не упускала случая уязвить, поскольку он бесил меня своим высокомерием, своим надменным спокойствием и, вообще, одним своим присутствием. Видимо, именно за это боги нашего мира определили его в мои ангелы-хранители и в мои мужья! Это их чувство юмора меня просто бесит!
– Не хочу, – все с тем же спокойным выражением лица повернулся ко мне драконий король. – Влюбленность – это чувство молодых романтичных и эмоционально инфантильных особ. Ты моя жена, Висвэрина.
– И что это значит? – в сердцах вскричала я.
Драконий король задрал вверх свой идеальный прямой нос и со свойственным ему спокойным пафосом сказал:
– Это значит, что я за тебя умру. Всю остальную блажь домысливай для себя сама. Я – дракон, а не кисейная барышня.
– Лар – тоже дракон! Гирр – тоже дракон! – закричала я прямо ему в лицо. – Но у них есть чувства! Они могут их выражать! Вы же, в конце концов, хоть что-то говорили своим любовницам, прежде чем тащили их в постель!
– Я к себе в постель никого не тащил! – гаркнул драконий король. Его глаза потемнели и в них сталью сверкнуло что-то темное и опасное.
Но меня уже понесло. Растянув губы в улыбке, я светским тоном, словно была на приеме, поправилась:
– Ну хорошо, когда они прыгали к вам в постель. Так пойдет?
– Я не пойму, чего ты добиваешься, Висвэрина? – прищурился драконий король.
«Вот ведь, бесчувственный болван! А еще король!» – со злостью