перекрестившись, я завела машину, и она плавно поехала к воротам.
Около получаса мы ехали молча. Яковлев пялился в окно, а я тряслась, боясь прибавить газу, перебирая в голове правила дорожного движения. Если босс молчит, значит, всё хорошо?
– Ну и райончик! – брезгливо скривился мужчина, когда мы выехали в пригород, где находился дом моих родственников.
– Прости, не все родились с золотой ложкой в зубах! – огрызнулась я.
Я остановила машину у ворот дядиного дома и вышла из машины. Яковлев, к моему удивлению, вышел тоже и попёрся следом за мной.
Ещё вчера я была в этом доме и не считала его ужасным, а сегодня я взглянула на это убожество какими-то другими глазами. После роскошного особняка Галины Петровны, дом, в котором я жила последние пять лет, казался мне избушкой на курьих ножках.
К нищете быстро привыкаешь, как и к пьяным скандалам родственников. К хорошему, впрочем, тоже. Прошлой ночью я спала, как убитая, потому что никто не орал за стенкой и не ломился в мою спальню, а утром меня ждал горячий завтрак, заботливо приготовленный прислугой. Я сейчас тоже, в общем-то, прислуга в доме босса, но лучше уж жить с этим злобным индюком, чем тут.
– Подожди меня здесь, – попросила я Максима Константиновича, отпирая разваливающуюся калитку. – Я мигом!
– Хочу посмотреть, как ты живёшь, Катя!
– Пожалуйста, тебе трудно, что ли? – взмолилась я. Мне было стыдно пускать Яковлева в его дорогущем костюме в этот бомжатник.
– Теперь я точно хочу зайти! – заявил он, протискиваясь следом за мной во двор. – Сейчас я выясню всё, что ты скрываешь!
Глава 6. Екатерина
Я надеялась, что дома никого нет, но в грязном окне мелькнула чья-то фигура, значит, всё же тётя или дядя дома, а может быть, и сразу оба. Где же им ещё быть в такую рань, если они не работают? Пока мне не исполнилось восемнадцать, мои опекуны жили на моё пособие, а когда я окончила школу, меня сразу предупредили, что кормить меня никто не собирается, поэтому мне стоит подыскать работу.
Когда у дяди Коли было настроение, он мог взяться за калым и починить кому-то кран, установить унитаз или ванну. Когда-то он работал в очень хорошей фирме сантехником и весьма недурно зарабатывал. Они с тётей Светой даже ездили отдыхать за границу, но потом фирму продали, дядю уволили, и они с женой начали потихоньку выпивать. Другой такой работы дядя не нашёл, потому что уже не мог обходиться без бутылки.
Мы с Яковлевым прошли в дом, где сразу же наткнулись на тётю Свету.
– О, явилась, не запылилась! – хриплым, прокуренным голосом сказала она. – Опять всю ночь шалавилась?
– Здравствуйте, тётя Света! – пропустив мимо ушей её оскорбление, поздоровалась я. – Я на пять минут. Только заберу кое-какие вещи.
В доме было не очень-то прибрано, да к тому же накурено, а запах перегара уже настолько пропитал стены, что его не выветрить отсюда никогда. Я привыкла к тому, что тётя говорила мне гадости, а вот Яковлеву это слышать было не положено. Было стыдно перед ним,