то на меня, то на парня, рядом с которым я сижу. Тот отрывает взгляд от своих макарон, и тут до меня доходит, что он не ест, а только размазывает еду по тарелке. Он так и не проглотил ни куска, хотя кажется, будто всецело занят едой. Парень глядит на меня, я гляжу на него, затем мы оба глядим на светловолосую девушку.
– Случилось что-то такое, о чем нам следует знать? – спрашивает она.
– Нет, – одновременно отвечаем мы.
Он мой парень. Я понимаю это по тому, как все они смотрят на нас. Он вдруг улыбается мне, показав белоснежные зубы, и обвивает рукой мои плечи.
– У нас все хорошо, – отвечает он, сжав мое предплечье. Я невольно напрягаюсь, но, когда вижу шесть пар глаз, глядящих на мое лицо, подаюсь в его сторону и подыгрываю ему. Страшно не знать, кто ты такая, и еще страшнее думать, что ты что-то скажешь или сделаешь не так. Теперь я боюсь, боюсь по-настоящему. Это зашло слишком далеко. Если я сейчас что-то скажу, то буду выглядеть… сумасшедшей. Похоже, от демонстрации его привязанности ко мне все расслабляются. Все, кроме… него самого. Они снова начинают разговаривать между собой, но все произносимые ими слова сливаются: американский футбол, вечеринка, опять американский футбол. Парень, сидящий рядом со мной, смеется и присоединяется к их разговору, при этом его рука ни на миг не покидает мои плечи. Остальные называют его Сайласом, а меня Чарли. Темноволосую девушку с большими глазами зовут Анника. Что касается имен всех остальных, то в этом шуме я их забываю.
Наконец обед подходит к концу, и мы все встаем. Я иду рядом с Сайласом, или, вернее, он идет рядом со мной. Понятия не имею, куда направляюсь. Анника шагает, держа меня под руку и болтая о тренировке группы поддержки. От ее болтовни у меня начинается клаустрофобия. Когда мы доходим к ответвлению коридора, я подаюсь к ней и тихо, так, чтобы мои слова могла услышать только она, спрашиваю:
– Ты не могла бы проводить меня на следующий урок? – Ее лицо становится серьезным. Она отходит, чтобы сказать что-то своему парню, затем снова берет меня под руку.
Я поворачиваюсь к Сайласу.
– Анника проводит меня на следующий урок.
– Хорошо, – отвечает он, и на его лице отражается облегчение. – Увидимся… позже. – И идет в противоположном направлении.
Как только он скрывается из виду, Анника поворачивается ко мне.
– Куда он идет?
Я пожимаю плечами.
– На урок.
Она качает головой, будто недоумевая.
– Я вас не понимаю. То вы друг на друга не надышитесь, то ведете себя так, будто вам невыносимо находиться в одной комнате. Тебе действительно надо принять решение насчет него, Чарли.
Она останавливается перед дверью.
– Это я… – отвечаю я, чтобы посмотреть, станет ли она возражать. Она не возражает.
– Позвони мне потом, – говорит она. – Я хочу знать, что было вчера вечером.
Я киваю. Когда она исчезает в толпе, вхожу в класс. Не знаю, куда мне сесть, и потому дохожу до заднего ряда и сажусь у окна.