моих губ. Ощущения от моего языка. Длину члена.
Я дрожу. Он прав. Я все это знаю.
– Это было больше трех лет назад.
– Ты помнишь.
– Конечно помню. – Я колеблюсь всего лишь мгновение. – Ты назвал меня шлюхой. Как обычно.
– Значит, прозвище прижилось. Во всяком случае, я последователен. – Он ослабляет хватку и проводит пальцами по моей коже до воротника рубашки. – Моя хорошенькая маленькая шлюшка. Ты еще красивее, чем я помню.
Хочется просиять от его комплимента, но я велю себе остановиться. Все равно это оскорбление, пусть и завуалированное приятными словами.
– Мне было всего четырнадцать.
– Такая юная. Такая невинная. Пила шампанское и целовалась взасос с незнакомым парнем. Надела платье, из которого у тебя чуть не вываливались сиськи. Если ты тогда была невинной, уверен, что теперь ты безнадежно развращенная, – дразнит он.
Я осмеливаюсь поднять взгляд и вижу, что он ухмыляется мне. Знал бы он, как точны его слова.
– Отпусти меня.
– Вижу, у тебя есть характер, Сэвадж. – Уит снова сжимает мою шею, на сей раз крепче, отчего у меня перехватывает дыхание. – Так держать.
Он отпускает меня и, не оглядываясь, быстрым шагом выходит из библиотеки. Я остаюсь стоять в нише, с трудом сглатывая, отчаянно пытаясь выровнять дыхание и сердцебиение. Мне мерзко от того, как приятно было все, что происходило между нами. Прикосновение его пальцев к коже, таящаяся под ними приятная угроза. Я хотела почувствовать боль. Я льнула к его ладони, безмолвно моля о ней.
Я ненавижу себя за то, что хочу этого.
За то, что хочу его.
Глава 6
Уит
Выйдя из библиотеки, я подхожу к Эллиоту, который все еще лежит, свернувшись калачиком на земле и обхватив свои причиндалы, как слюнтяй, и слегка пинаю его в спину.
– Вставай, сукин сын.
Он с трудом поднимается на ноги, корчась от боли. Не думал, что малышка Саммер Сэвадж на такое способна, но она одолела Эллиота, а это непростая задача. Он мой друг. Бесконечно преданный, но вместе с тем настоящий придурок с языком без костей.
А это значит, что он слабый. Я не могу допустить, чтобы в моем окружении были слабые люди. И он вот-вот вылетит.
– Эта маленькая сучка врезала мне по яйцам, – в неверии бормочет Эллиот, качая головой, а потом сплевывает на землю.
– Не называй ее так, – говорю я намеренно ровным тоном. Я близок к тому, чтобы сорваться на него.
– Как не называть? Сучкой? Так она как раз такая. Даже не колебалась. Просто врезала мне коленом прямо по яйцам. Больно до одури.
– Ты заслужил. – Я делаю шаг в его сторону. Вижу капли пота, усеявшие его лоб. Она здорово его отделала. – Ты ей кое-что сказал.
Эллиот хмурится, пытаясь вспомнить.
– Что? Я много чего ей сказал.
– Кое-что, чего не имел права говорить.
В его глазах мелькает страх, но он быстро проходит, сменившись раздражением.
– О том, что ты ее трахнул? Мы все знаем, что ты хочешь…
Я хватаю