то не стало. Они и нашли. Но, конечно же, я уже тогда был готов и подготовил очередную порцию спрея. Парадокс – вроде бы элитное учебное заведение, а на ошибках не учатся.
***
Исаак тяжело дышал, опершись на одну из стенок кабинки в середине общего туалета на первом этаже. С него ручьями струился пот – жар и не думал ослабевать. Пульсирующую головную боль он принимал уже за данность и свое привычное состояние. Воспользовавшись внезапной сумятицей между этими троими, а также тем, что уже начинало постепенно светать, и народ потянулся из своих комнат на завтрак готовиться к занятиям, заполоняя коридоры, Исаак убежал достаточно далеко, чтобы его потеряли из виду. Лихорадочно пробежав несколько запутанных коридоров, он удачно наткнулся на старого вида лестницу, ведущую на первый этаж, а оттуда и до туалета было пару шагов.
На всякий случай выждав еще минут десять, Исаак медленно вышел из кабинки и приблизился к грязным, серо-бурым раковинам. Из коротких ржавых кранов накрапывали капельки хлорированной воды. В редких мыльницах под заляпанными зеркалами, на подставках лениво плавали бесформенные кусочки бело-желтого мыла. Исаак открыл со скрипом застоявшийся вентиль у одного из кранов, взял в руки то, чему предполагалось быть мылом, и начал усиленно стирать накопившуюся и невольно приобретенную за утро грязь.
В туалете было достаточно тускло, и он явно был не самым лучшим местом в институте. Было заметно по некоторым небольшим лужицам на плитчатом полу и отсутствию бумаги для протирания рук, что здесь редко убираются, да и убирается ли кто вообще? Из десяти кабинок у двух были выломаны дверцы. На зеркале в самом дальнем углу туалета было намазано большими не ровными оранжевыми буквами «НЕТ». Несколько студентов заходили и выходили, неодобрительно смотря, как Исаак рьяно трет друг об друга руки в мыльной, ставшей коричнево-зеленой пене под небольшой струйкой воды.
Убедившись, что руки достаточно очистились от грязи, Исаак принялся за свое лицо, пытаясь хоть как-то ослабить жар. Тяжеловесным грузом накатывалась слабость. Ноги немного подкашивались, и Исаак одной лишь силой воли заставлял их стоять на земле, убедив себя, что по прибытии к информационной стойке он немного посидит, чтобы дать всему отяжелевшему телу отдохнуть.
Достаточно протерев лицо мылом и ополоснувшись, Исаак посмотрел на свое отражение в зеркале и с криком отпрянул назад. Там, собственное отражение смотрело на него в упор с сардонической улыбкой, показывая пальцем на себя, когда как сзади стоял бесформенный полностью черный, как воплощение всей тьмы в мире, силуэт, который начал медленно приближаться к его отражению. По мере приближения этого силуэта все пространство, находящееся за ним, поглощала чернота, как будто бы он зарисовывал все сзади себя густой маслянистой краской. Вот, силуэт уже приблизился к зеркальному Исааку, практически коснулся его, чтобы растворить в своей тьме, как сзади реального Исаака кто-то мягко дотронулся до его спины.
– АААААААААААА!!! – заорал