медленно двинулся в направлении стрельбы.
Паха Сапа оставался на месте, даже когда Волчий Глаз, Левая Нога и несколько других молодых людей, которых он встретил здесь в толпе у дороги, проскакали мимо, с издевкой крича ему, найди, мол, себе пони. Но они умчались на юг, прежде чем Паха Сапа решил, что ему делать.
Потом послышалась стрельба почти с противоположной стороны – от оврага в северной оконечности деревни. Несколько минут назад Паха Сапа поднял глаза и увидел колонну вазичу на лошадях – они двигались на север по гребню холма. Может быть, подумал Паха Сапа, атака синих мундиров с юго-востока на самом деле была ложной, отвлекающим маневром, а настоящая атака должна произойти здесь, на противоположном конце деревни, где собираются женщины и дети? Всего три дня назад Сидящий Бык говорил Сильно Хромает, что именно такую тактику использовал Длинный Волос, когда атаковал деревню Черного Котла.
Какая-то женщина прокричала, что синие мундиры идут по оврагу и пересекают вброд реку неподалеку от жилища Сильно Хромает, вблизи места, где собралось много мужчин и женщин. Группа воинов – их кони и умащенные маслом тела были покрыты пылью после сражения на юго-востоке – промчалась по деревне на север, в сторону новой угрозы, разметав по пути стариков, женщин и вопящих младенцев. В конце этой группы скакала лошадь без наездника, на ее чепраке алело кровавое пятно. Всадники замешкались на несколько мгновений, чтобы дать возможность женщинам уйти с дороги, кобыла без всадника остановилась позади лошадей и кричащих воинов, ее глаза бешено вращались.
Паха Сапа, не отдавая себе отчета в том, что делает, вскочил на спину кобылы и обеими руками вцепился в гриву. Когда всадники протиснулись сквозь толпу вопящих женщин и поскакали к реке, Паха Сапа, крепко держась за гриву, ударил пятками по вздымающимся бокам кобылы. Необходимости в этом не было – животное, как и Паха Сапа, было так взвинчено, что инстинктивно следовало за остальными лошадьми.
Из длинного оврага, который тянулся вдоль реки до холмов, все еще доносились звуки выстрелов, и Паха Сапа сквозь пыль и дым увидел лежащие там на земле тела – несколько вазичу, несколько жителей деревни, – но воин, возглавляющий отряд, не обращая внимания на овраг, повел своих людей на северо-восток вдоль реки, мимо групп разбегающихся женщин и детей, мимо последних жилищ лакота и шайенна, через тополиную рощу; и наконец тридцать или около того всадников с Паха Сапой в качестве замыкающего, разбрызгивая воду, устремились через второй брод и затем вверх по склону глубокого оврага в направлении поросших травой холмов. Паха Сапа чуть не свалился с кобылы, но удержался, ухватившись обеими руками за гриву и сжав изо всех сил коленями ходящие туда-сюда бока лошади, которая, хрипя и роняя пену, с трудом взбиралась по травянистому склону. Легкие ее работали, словно продранные меха.
Паха Сапа едва успевал смотреть направо-налево, ловя какие-то обрывочные впечатления; крутые хребты справа, там же воины и вазичу на лошадях, впереди слева еще один длинный