из города этим вечером, я заметил ещё одну башню XII века сразу за воротами, опять же из старого кирпича земляничного цвета, но квадратную и установленную на основании из гранёного камня. Три из сторон башни разделены на две арочные панели, выложенные из кирпича твидовым узором. Углы башни скрыты полукруглыми колоннами. На четвёртой стороне одна большая панель, украшенная куфическими надписями и синей инкрустацией, обрамляла дверной проём. Внутри башни оказался пологий свод, поддерживаемый четырьмя глубокими, но очень низкими выступами. Здесь не было никаких орнаментов, да они и не нужны, достаточно было идеальных пропорций, чтобы создать такое классическое, объёмное совершенство, лиричное и в то же время строгое, открывающее европейцу новый архитектурный мир. Чужеземный гость воображает, что открыл нечто особенное, каковы бы ни были другие красоты азиатской архитектуры. Удивительно найти подобное совершенство не только в Азии и говорящее совершенно на другом архитектурном языке.
Саома (около 5500 футов), 18 октября. – Этим утром Аббас и погонщики мулов пребывали под сильным воздействием опиума, поэтому вовремя мы не выехали. На замечания они только смеялись нам в лицо. Ведут они себя гнусно, а в стране, где хорошие манеры ценятся превыше всего, нет нужды терпеть подобные выходки. Поэтому вечером, когда они начали усаживаться в нашей комнате, я их прогнал, вместе с кальяном, самоваром и всем остальным. Это смутило Кристофера, он сказал, что здесь так не принято, и в доказательство поведал мне историю, как он однажды останавливался у вождя бахтиаров и бесспорно шокировал его просьбой выставить слуг за дверь, когда хотел поговорить с ним наедине. Я ответил, что у меня тоже есть свои традиции, и одна из них – не испытывать неудобств из-за дыма или присутствия погонщиков, которых я же и нанял.
Сегодня мы проехали пять фарсахов на одной чашке творога, а деревянные сёдла были настоящей пыткой. Вскоре после Тас Канда дорога пересекала прекрасный старый мост, три арки которого, чередуясь с двумя маленькими над каменными опорами, были из насыщенно красного кирпича. Затем мы поднялись на холмистое нагорье, обширное, обнажившееся и хмурое глубокой осенью. Местами было перепахано, и открывалась плодородная почва, но для земледелия пригодна вся местность, эти земли могли бы обеспечить больше населения, чем сейчас. Это была первая большая деревня. Посреди неё стоит массивная каменная плита с примитивной опорой, на которой жители отжимают масло.
Мы заняли лучшую комнату в доме старосты деревни, однако пахнет в ней, как в конюшне, поскольку комната находится именно над ней. Есть настоящий камин, вдоль недавно побеленных стен расположены ниши, в которых хранится домашняя утварь, кувшины, чаши, оловянные кружки, некоторые из них наполнены смесью лепестков роз и трав. Никакой мебели, только ковры. Вдоль стеновых панелей навалены груды подушек и одеял, покрытых старомодным ситцем. До мировой войны эти