улицу. Люди метались из комнаты в комнату. Телефон трезвонил. Документ появился. И всё это, позволю себе заметить, только десятая часть того, через что я прошёл за эти четыре дня.
Автомобиль был 1926 года выпуска, поэтому требовалось проверить двигатель. Вчера я решил провести небольшой тест-драйва и планировал выехать сегодня в шесть утра. Но к концу поездки вышел из строя аккумулятор. Я выезжаю днём и надеюсь добраться до Амирие к вечеру, худший участок пути будет позади, останется только один опасный перевал.
Группа Ноэля прибыла прошлой ночью на двух «Роллс-Ройсах». В Дувре они избавились от угольного аппарата. Говорили, что первая экспедиция провела пять ночей в пустыне между Дамаском и Багдадом, сломались шатуны, которые сейчас отправлены на ремонт. У меня всё ещё нет уверенности, что они появятся здесь, а ждать просто так нельзя. В любой день после пятнадцатого числа дороги могут быть заблокированы.
Эйн Варзан (около 5000 футов), после 19.30. – В шестидесяти милях от Тегерана сломалась задняя ось.
«В Хорасан! В Хорасан!» – кричал полицейский у городских ворот. Я ощущал поразительный прилив бодрости, когда мы пробирались по тропам Эльбурса. Двигатель всегда работал на низшей передаче, только это могло спасти нас от падения на крутых поворотах горного серпантина.
Семь мужичков-селян с песнями толкали машину в гору, к сараю в этой деревне. Это полный провал, но я не стану возвращаться в Тегеран.
Шахруд (4400 футов), 13 ноября. – На следующее утро в Эйн Варзан прибыл целый автобус паломниц, направлявшихся в Мешхед. Я проснулся от их голосов во дворе. Через пять минут я уже занял место рядом с водителем, а мой багаж разместили под ногами у дам.
С перевала над Амирие мы смотрели назад поверх массива горных хребтов на белый конус Демавенда высоко-высоко в небе, а вперёди за бескрайними равнинами вздымались и опускались горы, как волны в прилив и отлив, где-то тёмные, где-то сияющие, в то время как тень и солнечный свет следовали за облаками по земной арене. Деревья по-осеннему жёлтого цвета окружали уединённые деревни. Повсюду пустыня – каменистая, с чёрным блеском – пустыня восточной Персии. В Семнане, пока паломницы пили чай в караван-сарае, я услышал о старом минарете и нашёл его до того, как полиция нашла меня. Когда им это удалось, я сказал, что опечален, поскольку не могу оставаться дольше в их прекрасном городе, и мы уехали в закат. «Поедем с нами в Мешхед», – предложил водитель-темнокожий, назвав цену, доказывающую дружеское отношение. Но, настояв на своём, я сошёл в Дамгане.
В этом месте есть две круглые башни, надпись на них свидетельствует об их постройке в XI веке. Они сложены их красивого кофейно-молочного кирпича, но кирпичная кладка неровная. Разрушенная мечеть, известная как Тарикхане, или «Исторический дом», ещё старше, её низкие широкие колонны напоминают английскую