Иногда одним снарядом сдувало в небытие целую роту штатного состава.
Сейчас, в отличие от мировой войны, по причине резкой убыли пушечного мяса, пехота ходила в атаки гораздо более редким строем и по фронту, и в глубину, но полсотни выпущенных Басмановым снарядов отбили у красноармейцев охоту наступать как минимум на час.
И позволили Берестину перебросить два взвода рейнджеров на крайний правый фланг, где обозначилось еще одно опасное направление.
Около батальона арьергарда 15-й дивизии, заканчивавшей переправу, каким-то начальником, самостоятельно понявшим смысл происходящего, было развернуто фронтом на запад с задачей уничтожить прорвавшегося в тыл неприятеля.
Удивительно, но Алексею, вроде бы полностью осознавшему себя как чистого профессионала, вдруг стало искренне жаль этих дураков, карабкающихся вверх по крутой, ограниченной справа откосом, а слева глубоким оврагом дороге.
О чем думали взводные и ротные командиры заведомо обреченного батальона? Что против их сотни штыков у белых не найдется ничего, кроме нескольких наганов? И, стреляя из пушек, они понятия не имеют о так называемом боевом охранении?
Со стометровой дистанции залп пяти пулеметов производит тот же эффект, что и хорошо отбитая коса на росистом лугу.
«Карма, – сказал себе Берестин, сняв фуражку и вытирая ладонью потный лоб. – Любой из них имел выбор. Пойти не к красным, а к белым. Дезертировать, стать махновцем… Как и я, впрочем».
У них с Басмановым нашлось время покурить, выпить полуостывшего кофе из термоса.
И снова с окраин Берислава начали выдвигаться пехотные цепи, на гребнях холмов завиднелись группы кавалеристов. Зашелестели в покрытом редкими облаками небе очередные шрапнели. Алексей сказал капитану:
– Я думаю, пусть те батареи продолжают беспокоящий огонь по левобережью. А главная опасность здесь намечается. И стрельба от вас потребуется снайперская. Красные пошли ва-банк. Сейчас нас сбить не успеют – труба им. Хоть один-то грамотный офицер у Эйдемана в штабе должен быть?
– Сделаем. Только снаряды кончаются. Штук по пятнадцать на ствол осталось…
– Прикажите паузу сделать, стволы остудить. Нам еще штурм переправ поддерживать придется…
– Если доживем, – блеснул зубами на пыльном лице Басманов.
…Из наскоро отрытых по склонам холмов ячеек остававшиеся на западном фасе обороны и возвратившиеся с днепровского откоса рейнджеры вели редкий, но точный пулеметный огонь по приблизившимся на километр, а кое-где и ближе цепям красной пехоты. Басманов, расстреляв все фугасные снаряды, приказал вскрыть передки и подавать к орудиям картечь – последнее оружие самообороны тяжелой артиллерии.
– Не пора, господин генерал? – спросил, спрыгивая в окоп, капитан.
– Сейчас. Свяжусь с Шульгиным, что он скажет.
Отвлекаясь на секунду от реалий ближнего боя, Берестин подумал, что интереснейшее у них получается сражение.