душа (αλλοτ εν αλλοις ειδεσι γιγνομενη p.346B.). Что, между прочим, обладание крыльями обозначает более совершенное состояние души, так как крылья имеют способность взлетать вверх (μετεωροπορειν), а пространственная высота есть образ духовного совершенства, на это здесь уже указано, и то, что небесные тела лежат напротив центра земного шара, то есть земли, по направлению к вершине, потому что больше к окружности, также ловко используется для этой цели. Здесь встречаются образ и материя; это, собственно, более совершенные тела мира, и на них мы, собственно, должны будем думать о человеческих душах в предсуществовании как о живых, то есть не развоплощенных, а облеченных в более благородное, побочное тело.32 Эта связь, однако, является необходимостью; связь же с земным телом описывается в данном контексте лишь как потеря крыльев и падение с высоты.
Причина этого отступничества теперь представлена якобы как тема второго раздела, p. 246 D. – 249 D.; таким образом, если до сих пор все рассмотренное относилось к природе души, то только теперь перед нами предстает ее история. Но для этого необходимо сначала более точно, чем прежде, описать состояние первостихии или предсуществования, и в особенности подчеркнуть, что в данном случае речь идет не о физической и даже не об этической, а об интеллектуальной стороне: только здесь на первый план выходит наиболее существенный аспект сущности души, идеал познания, который, однако, в своей чистоте принадлежит только богам (вплоть до с.248Е). A.) прокладывается путь к рассмотрению отличительного характера человеческого познания и вместе с тем самих отдельных человеческих индивидуальностей друг от друга, и таким образом рассмотрение уже спускается в саму земную жизнь, откуда, в-третьих, внутри этой последней также должна быть проведена граница вниз, к животной душе, иначе говоря, должен быть определен действительный характер собственно человеческого мышления, который выражает себя в αναμνησις.33
Крылья обладают силой поднимать вверх, туда, где обитают боги, то есть возносить душу к звездам, нести ее вверх, к ее более совершенному, предэкзистенциальному существованию. Поэтому они также разделяют большую часть всего, что окружает тело (των περι το σωμα), в божественном, то есть духовная сила, чувственно воспринимаемая через них, является самой богоподобной из всех. Но божественное – мудрое, доброе и прекрасное, от мудрого, доброго и прекрасного питаются и растут крылья, с.246D. E. Но мудрое, доброе и прекрасное, очевидно, есть не что иное, как воплощение идей; сами боги являются богами только потому, что они причастны им, потому что они ближе к ним, чем люди, потому что их знание о них выше и чище. Крылья, следовательно, означают не что иное, как способность питаться ими, т. е. принимать их в себя, познавать их, но только, конечно, так, как только божественное познает божественное, что поэтому всегда уже должно быть, так сказать, определенное знание, предшествующее познанию, определенное идеальное