чувства юмора и значимости уляжется в душе таможенника, я абсолютно спокойно посмотрел на него и тихо произнёс:
– Отчество посмотрите.
Мужчина, продолжая ехидно улыбаться, опустил глаза на мой паспорт.
– Моисеев Денис, – по инерции ухмыляясь, он прочитал отчество и его улыбка сползла с лица, -… Борисович…
Точно не могу сказать, что именно послужило переменной его настроения, то ли предположение, что я могу быть сыном этого самого Бориса, то ли что-то другое, однако, прочитав отчество, он закрыл документ и молча, с серьёзным выражением лица вернул паспорт, отдав при этом мне честь:
– Извините.
Осень 2022 г. (7530 Лето).
На съёмках «Огонь» с Михаилом Орловым.
С днем кино
С днём кино!!!
Тогда, в далёком тысяча девятьсот восемьдесят втором году, когда Розалия Ивановна, супруга известного советского актёра Павла Петровича Кадочникова, остановила нас с отцом на Кировском проспекте возле гремевшей на весь Союз киностудии «Ленфильм» и, поздоровавшись, внимательно посмотрев на меня, пятилетнего мальчишку, вдруг неожиданно предложила сняться в кино, я сильно испугался и отрицательно замотал головой. Ибо был абсолютно уверен в том, что всё придётся делать самому и я не справлюсь. Ведь любой фильм, который смотрел, получается только благодаря актёрам. А как иначе? Кроме них ведь, на экране больше никого нет.
Теперь, конечно, сидя на скамейке внутри дворика этой легендарной студии, я знаю, что это совершенно не так. Ведь актёр – это всего лишь верхушка айсберга. Огромное количество людей трудится, прикладывая усилия, чтобы актёры могли настроиться, подготовиться и точно сыграть сцену в кадре.
Повторяя текст, не заметил, как подошёл коллега. Поздоровавшись, он расположился рядом. Оказалось, что мы снимаемся в одной сцене.
Перекинувшись общими фразами, мы замолчали.
Неожиданно мой знакомый принялся брюзжать о том, что он уже час как болтается по студии, что его слишком рано вызвали, что приходится париться в этом костюме, что ему неудобно и некомфортно. Почему его уже не посадят в машину и не отвезут на площадку?
Это было несколько неожиданно. Практически любая съёмка состоит из ожидания. Уж он то должен это знать.
Облачённый в шерстяной камзол и поправляя упавшие на глаза пряди парика, я старался не обращать внимания на его ворчание.
Однако он не унимался. Время шло, выезд задерживали, нас не звали, и его это явно выводило из себя. Он продолжал злиться, постоянно ругаясь, бубня и хая всех вокруг.
Понимая, что он не собирается успокаиваться, я попытался перевести разговор в другое русло. Но мне это не удалось. Наоборот, его недовольство только увеличивалось. Через несколько минут наша беседа переросла в разгорячённый спор.
– Десятки людей работают над тем, чтобы мы, актёры, могли спокойно сосредоточиться на сцене, повторить текст, ещё раз всё отрепетировать и выдать в кадре всё, чему нас учили.