(7528 Лето).
На съёмках «55 секунд»
с режиссёром Элеонорой Шестерненко.
Джон
– Привет, Денис. Ты же Джона играешь? – посмотрев на меня, спросил режиссёр, переминаясь с ноги на ногу.
– Да, – кивнул я, натянув шапку на уши.
Ночь. Холод. Градусов тридцать пять мороза. Ветер…
Вся съёмочная группа стойко переносила тяготы и лишения той холодной зимы. Боролись со стихией как могли. А какое самое лучшее народное средство на морозе?.. Правильно – движение. Вот и двигаются все кто к буфету, кто к вагончикам, а кто и просто так шатается. Но о другом народном средстве тоже не забывают. Благо, что все люди опытные и не первый день в кино. Подготовиться смогли. Официально конечно нельзя, а что делать. Все всё понимают, на лютом морозе по-другому несколько часов не продержишься. Задубеешь.
– Хорошо. Поработаем. – режиссёр съёжился, втянул голову в плечи и сделал большой глоток из фляги. После чего развернулся и заскрипел в темноту.
Меня посадили в натопленный вагончик. Тепло. Хорошо. Печка греет. Сижу, текст повторяю.
Распахнулась дверь. Трое замёрзших коллег, в инее, ввалились ко мне. Тут же появился коньяк. Познакомились. Сидим. Общаемся. Анекдоты травим. Истории рассказываем. Часа четыре просидели. Мои коллеги уже по несколько раз на площадку уходили и обратно возвращались, а я сижу. Коньяк выпили. Истории закончились.
Решил кофейку откушать. Вышел: мороз. Звёзды. Рядом дольщики рельсы укладывают. Светики направляют прожектора. Рабочие декорации носят. Актёры, закутанные в утепления, по площадке ходят.
Пока кофеёк брал, уже и снимать начали. Я у вагончика встал, смотрю. Тут же палатка с монитором стоит, где режиссёр сидит. Начали сцену репетировать.
Подъезжает джип с включёнными фарами. Выходят люди в пальто. Актёр, закутанный в шарф так, что только глаза видно, что-то бормочет им и убегает в ангар. Прячется. Двое с автоматами за ним. Пару раз прогнали. Приготовились снимать. А мороз крепчает, аж уши сводит. Все, кто мог, попрятались. Режиссёр из палатки вышел и, съёжившись, прошуршал на площадку поправки делать. Так холодно, что каждая секунда дорога. Обратно возвращается, краем глаза посмотрел на меня белыми ресницами и, как вкопанный, остановился. То на меня смотрит, то на парня в шарфе, который в ангар убегал. Явно мысль какая-то в голове его крутится.
– Ты же Джон?
Киваю. Он побагровел и как заорёт:
– Настя!!!
Воцарилась гробовая тишина. Испуганная девушка словно лань подбегает. Пар изо рта валит. Глаза выпученные. Вся съёжилась.
Режиссёр в меня тычет пальцем и, сдерживая свой гнев, произносит:
– Это кто?
Настя на меня смотрит и явно не понимает, что происходит.
– Это Денис! – говорит он, а самого всего трясёт, то ли от холода, то ли от злости. – Это он у нас играет Джона?
– Да, – кивает испуганная