в этом звуке для сердца нашего слилось…
– Сейчас я вас сфотографирую, а потом Вы в пятнадцатую комнату подымитесь на третий этаж. Это синяя дверь.
Молодой человек поправил свет, сделал несколько снимков, улыбнулся и пожал мне руку.
Попрощавшись, я отправился дальше по закоулкам и бесконечным полутёмным коридорам, повторяя про себя текст роли. Это было совершенно незнакомое для меня пространство. Старый, уже не функционирующий завод, который теперь сдавали в аренду всем желающим. Большие лампы, висевшие на потолке, которые еле мерцали и железные двери по обеим сторонам создавали ощущение нереальности.
С трудом отыскав лестницу в конце плутающего коридора, поднялся на нужный этаж. Череда табличек с названиями фирм сменяли друг друга. Наконец я остановился у синей двери, постучав, заглянул внутрь.
Всё как обычно: камера, свет горит, стол с бумагами красуется. Возле него мужчина в пиджаке. Напротив стул. На нём сидит молоденькая девушка. Уже пробуется. Хотел в коридоре подождать, чтобы не мешать процессу, а мужчина мне рукой машет, садись, мол, на стул рядышком у стенки. Я тихонечко зашёл. Присел в уголке. Текст в голове «кручу».
Мужчина внимательно на девушку посмотрел, взгляд цепкий такой, сосредоточенный, сразу видно режиссёр, а потом и говорит:
– Хорошо, я сейчас включу камеру, а вы расскажите немного о себе. Фамилия. Имя. Возраст. Чем увлекаетесь. Хорошо?
Девушка кивнула.
– Юлия Бурова. Двадцать четыре года.
Люблю читать. Гулять по лесу. Петь. Играю в теннис.
– Хорошо, – мужчина улыбнулся, – Вы можете прочитать стихотворение?
Девушка на мгновение задумалась:
– Да, могу. Марину Цветаеву.
Я невольно напрягся. А если меня попросят прочитать стихотворение? Я судорожно начал вспоминать стихи. Единственное, что пришло в голову, это монолог Гришки Отрепьева из «Бориса Годунова», которого я лет пятнадцать назад играл в театре.
Девушка тем временем прочла стихотворение и снова села. Прочитала очень даже прилично.
– Очень хорошо, – режиссёр оживился, – давайте теперь басню.
– Басню?
Нотки удивления и растерянности прозвучали в её голосе. Ещё бы, сначала стих попросили прочитать, теперь басню. На пробах!!! Да, серьёзный у них отбор здесь. Я заёрзал на стуле. Басен-то я и не знаю. Последний раз читал при поступлении. Теперь уж и не вспомню. Да-а, плохи мои дела.
Юлия тем временем рассказала басню Крылова, чем порадовала режиссёра.
– Отлично. Отлично. Вы поёте?
У них что, мюзикл какой-то? Я даже немного вспотел. Куда я попал? Что это за проект? Вроде на детектив приглашали. Даже текст, который учил к этим пробам, выскочил из головы. Белый лист…
Девушка затянула красивую, мелодичную украинскую песню. Голос у неё был сильный и глубокий.
Когда она закончила, мужчина закивал головой:
– Прекрасно. Это действительно впечатляет.
Режиссёр прямо-таки весь сиял. Чего нельзя было сказать обо мне. Стихов не помню. Басни не знаю.