горизонте.
Просидев в своих мечтах несколько минут, я вернулся к реальности.
Продолжая «крутить» предстоящую сцену в голове, а заодно и обдумывая своего героя, поймал себя на том, что замечаю, как проходящие мимо офицеры и матросы, подбрасывая правую руку к головному убору, отдавали мне честь, будучи уверенными, что я их коллега, а вовсе не актёр.
Ну конечно, откуда им знать, что я «ненастоящий военный». На лбу же не написано.
Сначала меня это забавляло. Потом я начал смущаться и чувствовать себя неловко. А спустя несколько минут произошло то, что заставило меня тут же вскочить на ноги и пристальнее всмотреться в капитанов, лейтенантов и мичманов, проходивших мимо.
Сначала я не мог поверить, что это возможно. Но когда мимо меня прошагало уже более дюжины офицеров, мои сомнения растаяли, как прошлогодний снег – на моём кителе ордена и наградные знаки были прикреплены неправильно! Не с той стороны… Их следовало поменять местами. Ордена должны быть слева, а не справа!
Как же так могла ошибиться съёмочная группа?
Несколько минут я сидел молча, размышляя, что делать? Ведь это грубейшая ошибка. Возможно, девочки костюмеры только у меня напутали?
Из дверей вышел мой коллега актёр. Прикурив сигарету, он выпустил облако синего дыма, которое, повиснув в воздухе, тут же растворилось. Бросив на него молниеносный взгляд, я понял, что путаница с орденами была не только у меня.
Его мундир, как и мой, был таким же зеркальным отражением мундиров действующих офицеров города Кронштадта.
Вот это да…
Пойти и сказать об этом администрации?
Ведь так продолжать снимать нельзя. Военные по всей стране, смотря это кино, будут плеваться в экран, видя такие ляпы. Их каждый раз будет передёргивать при виде актёров в форме. Вот тебе и серьёзный проект…
А с другой стороны, раз они продолжают снимать уже не первый день, значит все всё знают. Да и потом, сколько денег уже потрачено на эту масштабную съёмку? Я скажу и что? Если это окажется глобальной ошибкой, то надо все переснимать… Нет, не пойду. Это не мое дело.
…Через несколько минут я уже стоял возле второго режиссёра, излагая ей своё открытие. Выслушав меня, девушка несколько минут постояла молча, потом быстро развернулась и скрылась за углом.
Огромная киномашина, ещё недавно бурлящая, будоражащая своим размахом, работающая как единый слаженный механизм, вдруг остановилась и затихла. Всё замерло. Повисла звенящая тишина. И вдруг эту тишину прорвало десятками человеческих голосов. Вся съёмочная группа, словно лавина, забурлила вокруг. Девочки костюмеры, перетекая от актёра к актёру, впивались в мундиры растерянным взглядом, пытаясь уложить в головах причину переполоха. Режиссёрская и операторская группы, словно пчелиный рой кружились между людьми, вращая из стороны в сторону массовку, испепеляя их взглядом. Администрация, нервно теребя телефоны в руках, выскочила на улицу и, хватая испуганных офицеров, проходивших мимо, судорожно соображала, что делать дальше.