им из них по праву считается Геракл, сын Зевса-Громовержца. Среди многих славных подвигов, совершённых им, всегда выделялись деяния на службе у Эврисфея, совмещавшего должности правителя Микен и бригадира всех героев той эпохи. Многие задавались вопросом, почему же могучий Геракл безропотно исполнял любые прихоти царя. Кто-то считал, что всему виной ревнивая Гера, периодически подмешивавшая «Озверин-Форте» в кашу нежданному племяннику. Кто-то убеждал окружающих, что величайший герой Греции отрабатывал давний долг микенскому царю. На самом же деле гордый сын Зевса имел небольшую слабость: неважное зрение. Обычно при такой силе это была не его проблема; но периодически славнейший герой Эллады попадал в неловкие ситуации, чего очень стеснялся. Выяснилось это почти сразу, когда Геракл, будучи совсем младенцем, решил сделать маме подарок в виде узелка из двух шнурков, которые нашлись в его колыбели. По воплям Алкмены, которая не оценила бантик из двух удавленных кобр, Геракл понял, что ему нужно что-то делать со зрением.
Спустя много лет, уже во взрослом возрасте, сын Зевса узнал, что у его позорного недуга есть решение: надетые на нос два куска стекла, которые изготавливались по особому заказу в Микенах. Не тратя ни минуты, Геракл тут же направился туда, чтобы узнать подробнее о данном модном изделии. И первой новостью для него стало то, что авторскими правами этот шедевр обладает не кто иной, как царь Микен. Личность это была специфическая, мнительная и весьма падкая на развлечения. Кроме того, царь очень завидовал герою, поскольку Эврисфею достались всего лишь сильнейшее царство Пелопоннеса, презрительно огромные земли и одна из главных красавиц Древней Греции, Антимаха, в царицы, а зараза Геракл, видите ли, был объявлен сыном Зевса всего лишь за то, что в детстве каких-то змеек узлом завязал.
Первый подвиг. Немейский лев
Приехав в Микены, Геракл решил не тратить время попусту и поинтересовался, где живёт царь. Микенцы прослыли вежливыми древними греками, поэтому никто из них даже не крутил пальцем у виска, когда показывал подслеповато щурящемуся герою в сторону огромного дворца, прекрасно видимого из любой точки города. Пройдя через несколько рынков и проложив при этом новые проходы как через торговые ряды, так и через стены, сын Зевса остановился перед главным входом дворцового комплекса. А поскольку в огромном древнегреческом мегаполисе наподобие Микен слухи распространяются быстро, то царь узнал о дорогом госте ещё до того, как тот случайно снёс ворота, когда попытался осторожно постучать.
– Ба, да это же герой всея Греции, – развеселился правитель, когда пыль улеглась. – Чем обязаны столь высокому визиту?
– Я к тебе, царь, и вот по какому делу, – начал Геракл.
– Для начала, я не люблю весь этот формализм, – тут же прервал его Эврисфей. – Так что давай обходиться без «царя» и всего ему подобного. У нас тут все равны. Почти.
– А как же мне тогда к тебе обращаться? – удивился Геракл и поглядел на прислугу, которая после дополнения правителя приуныла обратно.
– Можешь шефом, – заулыбался правитель Микен. – Ты же ко мне на службу пришёл, как и предписано?
– Какую службу? – не понял будущий легендарный победитель чудовищ.
– Как это какую? – в свою очередь потерялся царь. – Ты же герой?
– Ну да, – неуверенно кивнул Геракл.
– Вот. Зевсом предписано, чтобы герои мне служили. Слышал об этом?
– Слышал, но я не хочу, – заупрямилась будущая легенда. – Мне и так хорошо, в рамках хобби подвиги совершать.
– Так, Геракла вычёркивай, – повернулся к секретарю Эврисфей, а знаками показал этого не делать. – И зачем ты тогда сюда явился?
– Говорят, что у тебя стёкла волшебные есть, чтобы видеть хорошо.
– Ах, так ты за очками, – рассмеялся правитель Микен. – Их есть у нас, но заплатить надо.
– Сколько? – коротко спросил Геракл.
Царь щёлкнул пальцами, и самому героическому герою Эллады подали рекламную амфору с расценками. Сын Зевса совсем не по-героически прищурился в попытке понять, что за число, написанное мелкими-мелкими знаками, занимает всю нижнюю часть поверхности сосуда.
– СКОЛЬКО???
Раскат грома, прозвучавший в тронном зале и оказавшийся возгласом крайнего удивления, превратил амфору в пыль, впечатал свиту в стены, а царя вместе с троном опрокинул назад. От более длительного полёта монарха спас балласт в виде золотых украшений.
– Меньше никак, – развёл руками Эврисфей, пока оставшиеся в живых слуги ставили трон на место.
– У такого числа название вообще есть?
– Я опросил шесть философов, – признался монарх. – Пятеро сказали, что нет. Шестой сказал, что найдёт, но спился от стресса.
– Да это ж грабёж, царь! – Возмутился Геракл, и стража от греха подальше побросала оружие и на всякий случай стала подписывать акт капитуляции.
– Ну что ты хочешь от меня? – развёл руками Эврисфей. – Устройство дорогое, серийное производство не освоено.