переводил взгляд с львиной шкуры на проходящего испытательный срок сотрудника.
– Слушай, Гераклушка, – вкрадчивым голосом начал он, когда герой замолчал. – А на земле ты не подумал посмотреть?
– Не подумал, – признался после долгой паузы сын Зевса.
– Ладно, что теперь поделаешь, – развёл руками правитель Микен. – Пропали так пропали. Но оплачивать долг всё равно надо, верно?
– А как же шкура? – спросил Геракл. – Разве я ею не расплатился?
– Я тебя что просил принести? – мрачно сказал царь. – Шкуру на мантию. А об эту шкуру половина армии уже мечи сточила. На меня лесбиянки с Лесбоса войной хотят пойти. Слухи пускают, что я об эту шкуру не только меч, но и делающее меня в их глазах мразью стёр под корень. Так что спасибо, конечно, но оставь её себе.
– Ну ладно, – нехотя согласился Геракл, решивший, что из шкуры получится неплохой дождевик. – А как мне расплатиться-то?
– Антимаха, моя супруга, хочет на день рожденья сумочку из крокодиловой кожи, – сказал царь.
– А, крокодила принести? – догадался Геракл.
– Можно и крокодила, – согласился Эфрисфей. – Только не живого.
Несколько дней спустя Геракл отправился в поход за чешуёй. С собой он взял своего любимого племянника Иолая, чтобы тот показывал дорогу и читал вслух то, что написано на указателях. Слабой стороной спутника было то, что он слишком много думал наперёд. Он даже читал вывеску над дверью прежде, чем войти. Немыслимое дело для древнего грека!
Несколько дней спустя воители спустились в болотистую низину, заросшую тонкими деревцами и густой травой по колено. Поднялся густой туман, и видимость ухудшилась до пары десятков шагов. Настроение у обоих было столь же пасмурным.
– Слушай, дядя Гер, – в очередной раз начал занудствовать Иолай. – А нельзя поймать простого крокодила?
– Нет, Иол, нельзя, – строгим голосом сказал сын Зевса, кутаясь в шкуру Немейского Льва. – Нельзя убивать бедных животных ради их шкуры.
– Где мы тогда добудем эту чешую?
– Есть такая тварь, Иол, – начал рассказывать Геракл. – Зовётся она Лернейской Гидрой. Говорят, что чешуя у неё больно красивая. А ещё она бессмертная. Или что-то вроде того.
– То есть убивать нельзя, – начал строить логические выводы Иолай. – А с живой шкуру содрать, значит, можно?
– Так она же бессмертная! – стал спорить герой легенд. – Что ей будет? Заживёт как… Как на гидре!
Иолай хотел что-то сказать, но так и застыл с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами, глядя куда-то за плечо Гераклу. Обернувшись и подслеповато прищурившись, тот увидел, как из-за невысоких деревьев поднялась голова на длиннющей шее.
– Д-д-дяд-дя Г-гер… – запинаясь, попытался соединить звуки в связную фразу Иолай. – Эт-т-то…
– Жирафик! – обрадованно воскликнул Геракл.
– К-какой жирафик? – поражённо спросил племянник, от удивления ставший меньше заикаться.
– Шея