Кирьяна Кота. Марк мужик основательный и разумный. Не похож он на мальчика, многие годы носящегося с мыслью о восстановлении справедливости. Что заставило его снова расследовать это дело? Что для опытного оперативника, а если верить увиденному и услышанному, и сотрудника какой-то там даже разведки стало точкой сомнений? Такие серьезные персонажи, как Кот, не страдают от немотивированных состояний, даже когда дело вплотную касается их родных.
Противоречивой фигурой был «Умерший своей смертью» покойный мой свекр. Смертный маг, от воспоминаний о котором бессмертная демоница практически выла от смертной тоски. Еще Гира сказала, что перед смертью над ним издевались, и кожа с нашивкой была вырезана из спины ещё живого мага. Зачем? Маниакальная жестокость – известное состояние, но что-то мне громко подсказывало: во всем этом есть некий жестокий мотив.
А причины убийства Кирьяна? Мотивы… мотивы. У матери они были весомые: магические браки, в которых рождаются дети, нерасторжимы физически, об этом Абрашки мне уже тыщу раз говорили. Выходит, что, просто родившись, Марк обрек свою мать на пожизненное заключение. Но при чем здесь нашивка и Зверь?
И почему демоница мне прямо не указала на мать? Голова уже просто распухла от мыслей.
Письмо жгло через плотную ткань жилета. А если там все ответы?
И вспомнились тут же слова моего самого лучшего в этом мире мужчины: «Мое послание. Как я думал: последнее». Слезы предательски выступили на глазах. Он все винит себя в том, что втянул меня в эту воронку. Глупый Котяра. То короткое малодушие, что накрыло меня во дворе у Норы, вынесло на поверхность все самые дальние залежи мусора, накопившегося в моей душе.
Осколки разочарований.
Огрызки от прошлых обманов.
Пыль от чужого предательства.
А потом их все смыло лишь парой ясно услышанных слов:
«Я выбираю тебя.»
Коротко и безвозвратно. Мы оба сделали выбор.
Прорвемся, мой золотой, обязательно.
6. Служебное здание
«Если семейный очаг – лицо супружеских отношений, то о рае в каком шалаше вообще может быть речь?» М. К. Кот «Дневники и записки»
Последним, что я ожидала увидеть, открывая дверь административного выхода Зоологического института был представшим моему взгляду эпический пейзаж «Негодующий Леонид на фоне припаркованного в неположенном месте служебного джипа».
То, что машина служебная, до меня дошло только сейчас: в глаза бросились странный знак на стекле и весьма специфический номер.
– Я страдал, между прочим! – очень по-своему истолковав мой решительный взгляд, громко простонал гномокот. – Никакого к старику уважения!
К слову сказать, на вид этому колоритному типу было хорошо, если тридцать.
– Мы, старухи, вообще народ неуважительный! – осторожно его обойдя, я направилась в сторону набережной.
– Что?! Илона Олеговна, ты издеваешься? Куда покатилась, а сумка? А карьера моя?
Карьера рыжего наглеца